«Подобны мне бывайте, яко же аз – Христу…»
Апостол Павел в своем втором Послании к Коринфянам рассказывает, что ему известен некий человек, о котором он знает доподлинно, что четырнадцать лет тому назад тот был восхищен раем. И слышал такие слова, такие глаголы, которым найти тождественные соответствия, понятия, которые мы употребляем в нашем земном общении друг с другом, совершенно невозможно. Потому что подобное познается только подобным. И невозможно тому, кто сам ни разу не вкусил рая, понимать и знать язык рая. Можно о рае узнать через переводчика, но это уже не будет прямое знание рая, а будет только знание о рае от тех, кто его действительно знает. Вот о таком человеке, говорит апостол: «Я могу похвалиться».
А говорит он о себе самом и потому добавляет: «Но чтобы кто-нибудь из вас не возомнил бы обо мне то, чего на самом деле во мне нет, и не принял бы дара Божия за мою собственную силу. Вы все видите и все знаете, что я – человек, обложенный немощью, и эта немощь смущает многих из вас. И я трижды приступал с горячей молитвой к Господу, чтобы эта немощь была бы отнята от меня, потому что Бог послал мне ангела сатаны, который воюет на плоть мою…» По-славянски это звучит: «Пакостит мне… Из-за чего? А именно из-за того, что я имею опыт рая». Но чтобы я не превозносился этим опытом, чтобы, исходя из этого знания, я не превознесся бы над другими, кто его не знает, не стал бы смотреть на них сверху вниз, за это, сказал мне Господь, таковое терпение – чтобы ты знал самого себя по сущности своей, каков ты есть. Не таков, какой ты благодатью Божией, а каков ты сам по себе, потому что достаточно и предостаточно довлеют тебе силы твои. Ибо ею, этой силою, благодатью, все приходит в совершенство, все достигает своей последней цели, если только осознает себя в слабости, в немощности своей, знает абсолютную свою ничтожность. Ибо из небытия в бытие вызывает Бог все многообразие сотворенного Им мира, и жизнь во всех ее формах и проявлениях.
И человек, получая в свободе, в автономии пользование этим даром Божьим по немощи своего естества не стремится к тому, чтобы эту автономию наполнить сыновней благодарностью и любовью, выражающейся в действенном послушании. А начинает услаждаться этой автономией, начинает чувствовать удовольствие оттого, что силы, ему присущие, в его власти, и хороши сами по себе, забывая главное: от кого они получены и даже не задумывается, для чего они ему вручены. Такой человек всегда обрекает себя на неизбывную муку: не может благодать Божия пребывать спасительно и радостно в таковом человеке. Но лишь только когда человек чувствует свою богоданность, он способен принимать остальные, бесчисленные, невообразимые дары Божьего действия, Божией силы, любви и благодати.
И так, зачем же к христианам Коринфа апостол Павел обращает свой призыв, а через них – и ко всякому, кто пожелает быть христианином не формально, по наименованию, а действительно реально, по опыту своей жизни? Он говорит: «Братья, подобны мне бывайте, яко же аз – Христу». Христос, будучи рожден из сущности безначального Отца, соприсносущно и сопрестольно, не этой силою своей свидетельствует о Себе в окружающем, сотворенном им мире, а свидетельствует о Себе, как об абсолютной Любви тем, что являет послушание Богу, в котором видит, что Тот каждое свое творение любит и так не хочет его погибели, что во все то, что и есть погибель, и есть следствие свободы, неправильно употребленной человеком, приносит полноту жизни. Но что это значит – принести туда, где нет жизни эту Жизнь? Это значит – принять на себя полноту смерти. Правда, это принятие увенчивается попранием смерти и победой Жизни. Победой, превосходящей с избытком, которого будет достаточно для того, чтобы всякий, кто находится в бездне тьмы греха, был бы выведен из ее власти и ее царствования.
Но для этого, чтобы довлела Благодать Божья, человеку, в беззаконии зачинающемуся и во грехах живущему, удовлетворяющемуся ненасытно своею самостью, нет иного пути, как только реально восчувствовать в себе самом свою самонедостаточность, познать свою немощность и ее открыть пред лицом Бога – в надежде, что эта немощь будет преодолена с Его помощью. И тогда это у нас получится, когда будем нести крест, который Он призывает нас принять по подобию Своему. Всякая скорбь, всякая болезнь, всякая мука, которая жалит меня изнутри и сокрушает мою самость, это смертельная схватка Любви Божией и человеческой автономии. Если я действительно приношу себя к целительству Господню и говорю: «Ей, Господи, аще есть на то воля Твоя, исцели мои немощи…» И этим путем идут все подлинные христиане.
Казалось бы, вот – какой великий упорный опыт человек земной в примере имеет. Вот все апостолы: благодать Божья так в них действует, что даже тень от Петра и Иоанна, падающая на больного человека, исцеляет, и он встает здоровым. Платок носовой, которым Павел пользуется, исцеляет больных. До третьего неба дошедши, он слышит то, что невозможно выразить на нашем языке тождественно, нужно пересказывать притчами и иносказаниями подвести к пониманию окружающими. И вдруг все те, кто известен нам, как святые христианской соборной апостольской Церкви - не только апостолы, которые были очевидцами Христовыми, и не только ученики их и ученики их учеников, на которых Дух святой сошел и особыми силами наделил их ветхие человеческие тела, но даже и те, кто жил затем, вслед за ними,- вступают в борьбу с собой, отрекаются от самих себя. И так благодать Господня в них действует, что они знают, что это такое – жить со Христом в душе.
И все наши Московские святители, память которых мы сегодня с вами празднуем, и каждый из них в движениях своей начальной христианской жизни весь пламенеет Богу, и через эту пламенную преданность, благодарное послушание Любви действенной, чувствует и знает, что довлеет благодать Господня. Но как внешние обстоятельства складываются, не избавляются ли они, как и апостолы, от этих уз теснящих, немощи? Нет. Действуют через них силы Божии. Посмотрите ли на святителя Петра, или на святителя Алексия… Тойдулла, ханша, ослепла и видит во сне откровение, что есть на Руси Бог, который, будучи призван, сотворит молитву и пошлет здоровье. А Русь тогда находилась в вассальной зависимости от Орды, и все знали, чем грозит непослушание хану или неудовольствие с его стороны для государства, для народа и для любого отдельно взятого человека. И когда объявляют такую волю, всякая душа христианская властей предержащих слушается, и святитель Алексий идет в Орду. Но перед этим молится у гробницы своего предшественника, святого митрополита Петра и исповедает весь свой страх: «Где же мне взять такую силу, святитель, отче Петре, чтобы можно бы было совершить то, что превосходит человеческую силу? Только Господь на это способен, могу ли я надеяться, что эту силу помещу в себе? Только ты, теперь уже душой пребывающий на небесах, помолись, а я иду на это смиренно…» И в это время свеча, стоящая у гробницы Петра, вдруг возгорается сама собой. И понимает святитель Алексий, что довлеет ему благодать Господня, берет эту свечу с собою в Орду, возжигает ее там, творит молитву, совершает водосвятие, умывает эту самую Тойдуллу, и та действительно прозревает…
Но никто из них не имел безбедного существования в земных условиях, но каждый имел свой длительный крест, сокрушавший его до мозга костей. Потому что только это и делает нас способными так к Богу обращаться, Дай Бог и нам с вами искать у Бога этой милости. Не просто просить любой ценой «Дай мне телесное и душевное здоровье» Не просто просить любой ценой «Дай мне телесное и душевное здоровье», но для чего понадобится это благо? Для того ли, чтобы все вокруг мне послужило, или же для того, чтобы я имел реальную силу служить Богу? Если – мне, то это все - напрасно, а вот если служить Богу через ближнего, то тогда сбудется для меня совершенное благо. Потому что первым образом действия в жизни живут и двигаются все грешники, о которых Господь сказал: «Все грешники умеют любить тех, которые их любят». И они охотно дают взаймы тем, от которых они надеются получить себе затем. А благодать – это не какой-то дар, совершенное Божие творение. Благодать – это сам Бог, только не в Трех Своих Несозданных Личностях воспринимаемый, а отдающий Себя во всех действиях вне Самого Себя. Вот, что такое благодать. Вот принять Его – значит уметь останавливать свое внимание, направлять и устремлять его не на самого себя, а на другого. Поэтому Бог – един, но не единица, Он – одно, но не одиночество, Он – Триединство. Вот какая удивительная наука предлежит всякому, кто решится и пожелает откликнуться на призыв апостола Павла: подобны мне будьте, как я подобен Ему.
Поэтому Господь и отличает христиан. Чем? Не тот, о котором Господь говорит, какая вам благодарность, какая вам награда, какое участие в жизни божественной, если вы праведностью своею не превзойдете язычников и фарисеев? Никакой. Вот только когда будешь знать доподлинно, что если что-то из себя и представляешь, то не потому, что хорошо поел-попил, хорошо устроился в жизни, а потому что ты весь соткан из Любви Божьей. И не просто ты это чувствуешь и осознаешь – этого мало, это – состояние беса, но нужно прочувствованно и осознано двигаться благодарностью к Тому, от Кого ты все это принимаешь. Не превращать свою автономию в автокефалию, самодостаточность, но превращать ее в хвалебную песнь, быть поэтом, как и Бог есть Поэт. Вот мы с вами в нашем славянском и русском текстах «Символа Веры» читаем: «Творца неба и Земли…», а по-гречески «Творец» означает «Поэт». Потому что Он создал этот мир в изумительном своем выражении, это и есть – поэзия.
А какой должна быть наша, человеческая, творческая поэзия? Поэзия сыновней благодати и сыновней любви. Как это нам понятно, когда мы посмотрим на свою семью, где люди живут и движутся этой поэзией жизненного подвига, благодарности своим родителям, то какое же это счастье. Пасмурный день или нет, в таком доме всегда сияет солнце. И кто бы ни встретился с такой семьею, у всех радостью загораются сердца. А как это происходит? Только одним образом – живым познанием своей немощи. Для нас к этому один путь: терпеть то, что Бог посылает, с благодарностью, зная, что никакого зла Он не творит, Он всегда – только благо. А вот как я себе представляю это благо – материальным, обилием богатства? И тогда обращаемся к Нему: научи меня творити волю Твою, пусть она пребывает во мне. Как на небесах, где ангелы, пречистые и благодатные, и все Божьи человеки.
Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный милосерден. Он дарит Себя всему – и добрым, и тем, кого мы не можем назвать добрыми. Почему? И можно ли так? Можно. Только если это будет не нашей человеческой силой, а силою Божьей – самою благодатью, самим Богом, в нас действующим. Когда я себя вижу больным, то и другого понимаю, зная, что это такое – быть больным, и я не смотрю на него сверху вниз, рассуждая и взвешивая его поступки на весах своего самодостоинства. Но я его жалею, понимая, как он страдает и мучается, и тогда во мне просыпается то же самое движение, которое Он открыл нам в своем воплощенном Сыне: Отец небесный, прости им, они не ведают, что творят. И тогда мы не судим и сами судимы не бываем. Вот о такой любви тоскует апостол Павел и пишет во втором своем послании к коринфянам. Когда Господь в душе человеческой может действовать, как в своем собственном Царстве и достоянии.
Вот такая благодать, такая сила, такой порыв в день памяти святых Московских первосвятителей да возгорится и во всех нас с вами. И да обымет своим теплом всех наших родных и близких, чтобы принять нам силу Божией благодати. Чтобы ею преобразиться нам, и со страхом и трепетом благодарности сыновней свидетельствовать о Иисусе Христе. Ибо его любовью, благодатно посланного от Отца Его Духа Святого, живу уже не я, а живет во мне Христос, которому слава, и честь, и поклонение со Отцем, и со святым Духом во веки. Аминь.
Митрополит Тульский и Ефремовский Алексий
Источник: Официальный сайт Подольского благочиния
Иллюстрации (иконы): Азбука веры
