Староста храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» села Федоровское Михаил Николаевич Киселев (1880-1938)

Обитель благодарит внучку М.Н. Киселева Любовь Николаевну и его правнука Максима

за предоставленные материалы

 

«...От убеждений своих я не отказываюсь: Господь терпел и нам велел»

 Эти слова старосты храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость»  Михаила Николаевича Киселева взяты из протокола допроса от 17 марта 1931 года. Они как нельзя лучше характеризуют того, кто их произнес.

 Он был крестьянином-тружеником, создавшим крепкое хозяйство, глубоко верующим, честным и мужественным человеком. В годы гонений на Церковь Михаил Киселев дважды подвергался аресту – в 1931 и 1938 годах.  27 июня 1938 года он был расстрелян на Бутовском полигоне. 8 июня 1992 года М.Н. Киселев посмертно реабилитирован за отсутствием состава преступления. В месяцеслове-синодике "Русская Голгофа. Бутово" родственники Михаила Николаевича показали нам запись на стр. 137-138: "Ктитор Михаил - Киселев Михаил Николаевич. (1880-27.06.1938), Московская обл., Федоровский храм [1] (имеется в виду храм села Федоровское, т.к. храм долгое время находился в разоренном состоянии, не всем было известно, кому он посвящен, что удалось установить по архивным документам и историческим свидетельствам - прим. сост)".

  Радостно, что мы узнали об удивительном человеке, который был старостой храма нашего подворья и пострадал за веру и убеждения. По милости Божией, нам удалось пообщаться с внучкой М.Н. Киселева Любовью Ивановной и встретиться с его правнуком Максимом, построившим храм Казанской иконы Пресвятой Богородицы на берегу реки Истры. Максим приезжал к нам на подворье вместе со своей большой семьей. Потомки старосты нашего храма – искренние люди и смиренные труженики.

  Крестьянин деревни Ханево Михаил Николаевич Киселев соединил в жизни подвиг телесный и душевный, который увенчался страданием за веру.

  Из архивных документов мы можем почерпнуть не так много сведений о Михаиле Николаевиче. Он родился в 1880 году в селе Горсткино Волоколамского района Московской области (до революции это был Волоколамский уезд Московской губернии). Михаил окончил трехклассную сельскую школу. Впоследствии он жил в деревне Ханево, где взял в аренду, а потом и выкупил у графа Александра Александровича Эйлера водяную мельницу, устроенную на речке Колпяне (или Колпянке, как ее еще называют). Сейчас река обмелела, но ее течение по-прежнему быстрое.

  Михаил Николаевич был женат. Его супругу звали Дарья Яковлевна. Михаил и Дарья Киселевы имели единственного сына Ивана, которому на момент первого ареста отца был 21 год.

  Во время Первой мировой войны Михаил Киселев попал в плен. Лишь в 1918 году он смог выйти из плена и вернуться в Россию, в свою деревню. А там установились совсем другие порядки.  Но, несмотря на долгое отсутствие и бедствия тех лет, трудолюбивому Михаилу Николаевичу удалось продолжить свое дело. Он снова стал крепким хозяином. В описи его имущества на 1931 г. указывается «дом 9х9 и 8х8, рига, амбар, сарай, веяла, лошадь, корова, 2 овцы, телка и прочая живность». В обвинительном заключении 1938 года написано о его «кулацком хозяйстве до и после революции с применением рабочей силы до одного человека». То, что тогда называли «кулацким хозяйством», вкладывая в эти слова негативный смысл, на самом деле являлось крепким, хорошим крестьянским хозяйством, созданным честным трудом.

 Крестьянский и вообще тяжелый физический труд требует колоссального терпения и постоянства. Трудясь, человек вырабатывает навык преодолевать себя, собирать внимание и силы, жертвовать своими удобствами. В труде крепнет человеческая воля, укрепляется здоровье как физическое, так и душевное. 

  Тот, кто трудится на своей земле, становится близок к творениям Божьим, и, как замечено не одним поколением людей, может приблизиться и к Богу. По заповеди Творца, данной еще в раю, человек должен возделывать и хранить и свою душу, и то, что ему вверяет Бог. Таким образом, труд занимает достойное место в жизни человека и способствует его духовному возрастанию.

  Святитель Игнатий (Брянчанинов) используя образы крестьянского труда, пишет о значении телесного делания в духовной жизни: «Тот, кто вздумал бы возделать землю, не употребляя земледельческих орудий, потрудится много и потрудится напрасно: так и тот, кто без телесных подвигов захочет стяжать добродетели, будет трудиться напрасно, потеряет время невознаградимое, невозвращающееся, истратит душевные и телесные силы, не приобретет ничего. Кто вздумает постоянно перепахивать свою землю, тот никогда ничего не посеет и не пожнет: так и тот, кто непрестанно будет заниматься одним телесным подвигом, утратит возможность заняться душевным подвигом, насаждением в себя евангельских заповедей, от которых в свое время рождаются духовные плоды. Телесные подвиги необходимы для того, чтоб землю сердечную соделать способною к принятию духовных семян и к принесению духовных плодов: оставление подвигов или небрежение о них соделывает землю неспособною к посеву и плоду» [2].

  Дом Михаила Николаевича и его мельница не сохранились, но память об их владельце жива до сих пор. О Михаиле Киселеве вспоминают, как о рачительном хозяине, и в то же время – как о добром и щедром человеке, у которого всегда можно было взять в долг и быть уверенным, что он не поступит подобно немилосердному заимодавцу из Евангельской притчи (см. Мф. 18:23-35).  Это и неудивительно. Ведь Михаил Николаевич был искренне верующим, любил Божий храм. Именно поэтому он и был избран старостой церкви иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в имении графа Эйлера.

  Здесь необходимо сделать пояснение. Владельцы имения (вначале князья Шаховские, а впоследствии графы Эйлеры) строили храм не только для себя, но и для крестьян ближайших деревень. Через речку Колпяну был устроен мост, перейдя который, местные жители оказывались на липовой аллее барского сада, ведущей в храм.

  Поэтому неудивительно, что забота о церкви была общим делом крестьян, тепло относившихся к семье графа Эйлера. И, когда в XIX столетии нужно было перестраивать колокольню, средства на строительство собирали всем миром.

 Значит, существовали и такие отношения между помещиками и крестьянами, которые разительно отличались от примеров, известных нам из советских учебников.

В послереволюционное время мост разрушили для того, чтобы не так удобно было ходить в церковь. Однако для верующих это не послужило препятствием. Тем более, что в тридцатые годы в храме иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» служил замечательный батюшка – бывший клирик закрытой Зосимовой женской пустыни и будущий новомученик Российский отец Димитрий Розанов. Он был ревностным служителем Господня алтаря и стремился утвердить своих прихожан в вере. Это не понравилось новым властям: батюшку перевели на другой приход и вскоре арестовали.

 Михаил Николаевич Киселев заботился не только о себе и собственной семье. Он тяжело переживал то, что любимая церковь вскоре может быть закрыта, что гонят и притесняют ни в чем не повинное духовенство. Он понимал и чувствовал, что гонения на веру подрывают самые основы жизни крестьян. К тому же, новая власть, заставляя сельских жителей вступать в колхоз, разрушает крестьянское хозяйство. Михаил Николаевич не мог молчать. Его слова и поступки свидетельствовали о любви к Отечеству, незаурядном уме, здравом смысле, стремлении к добру и справедливости. Он отличался прямотой и мог сказать нелицеприятную правду там, где считал необходимым это сделать. Результатом стал арест М.Н. Киселева, последовавший 16 марта 1931 года.

 Конечно, делать выводы на основании таких документов, как протоколы допросов времени массовых репрессий, не так просто. Сейчас ни для кого не является секретом, как подчас они составлялись. Но они также могут засвидетельствовать о духовном и гражданском мужестве человека. А Михаил Киселев был человеком сильным духом, смелым и мужественным.

 Родственники Михаила Николаевича показали нам выписки из некоторых документов и архивную справку, выданную Государственным Архивом Российской Федерации, в которой содержатся краткие сведения о судьбе их арестованного деда и прадеда.   

 17 марта 1931 года арестованного Михаила Киселева допрашивали в Волоколамском отделе ОГПУ. В его показаниях по существу дела записано: ««Существование “Генуи” (скорее всего, так называлось товарищество крестьян – прим. сост.) берет свое начало с 1923 г., когда еще проводилась земельная реформа, теперь же эта Генуя перестала существовать, но мы по старой привычке собираемся у Аракчеева Михаила Ивановича, где проводим заседание церковного совета … На этом собрании случалось, что, кроме дел церковных поговоришь и о мирских делах. …Крестьян, можно сказать, обобрали начисто, что будем есть, Бог его знает. Раньше, конечно, жили лучше, и у крестьян было, и у государства было. Я, конечно, против этого расслоения, которое сов(етская) власть сделала среди крестьян. От бедняка пользы не будет. Я и на собрании выступал против, особенно против мелиоративного товарищества. По поводу...коллективизации скажу так... Я против коллективизации потому, что народ у нас разный, мы будем, труженики крестьяне, работать, а беднота – дурака валять. В колхоз никому неохота идти, потому что работать-то мы будем, а хлеба давать не будут. Хлебозаготовки тоже силком проводят. По-моему, надо было их проводить добровольно, кто сколько может, тот столько и дай… Скрывать нечего, до революции лучше жили и порядку больше было и заработать есть где было, а сейчас... нигде ничего нет, ничего не купишь. Чуть что заработаешь, гляди, отберут. Приходится подчиняться насилию».

 В протоколе допроса содержится интересное свидетельство о том, как Михаил Николаевич защищал свой храм: «Тоже насчет и религии, нам ведь только и осталась последняя отрада что церковь, вот в прошлом годе учитель из Яропольца ходил с подпиской о снятии колоколов на индустриализацию, так я ему и сказал: “Вот что, Иван Васильевич, я этих колоколов не вешал и снимать не буду, а ты уходи по добру по здорову”. Все отобрали начисто, хоть дайте душой отдохнуть. И я прямо заявляю, что от убеждений своих я не отказываюсь: Господь терпел и нам велел».

 Решением судебной тройки при ПП ОГПУ по Московской области от 1 апреля 1931 года Михаил Николаевич Киселев был приговорен к принудительным работам сроком на один год. Освободившись, он вернулся домой в деревню Ханево.

 Второй раз Михаил Киселев арестован органами УГБ Управления НКВД СССР по Московской области 23 марта 1938 года. Тогда Михаилу Николаевичу было около 58 лет, а супруге Дарье Яковлевне –  62 года. В Волоколамске он находился в тюрьме № 11.

 Согласно обвинительному заключению, Киселев Михаил Николаевич обвинялся в том, что, «будучи враждебно настроен к существующему политическому общественному строю в СССР, вел контрреволюционную и антисоветскую агитацию, то есть в преступлении, предусмотренном ст. 58, п. 10, ч. 1 УК РСФСР».

 Кроме «кулацкого происхождения», в обвинительном заключении 1938 года, указано, что М.Н. Киселев «в продолжении ряда лет работает церковным старостой и имеет связь с церковниками». Там же написано, что в момент подготовки выборов в Верховный Совет СССР, Киселев собрал у себя дома «собрание церковников, на коем было вынесено решение голосовать против выдвинутых кандидатов». Такое обвинение было нередким в те годы. Но мог ли в действительности вопрос о выборах обсуждаться старостой и другими членами церковного совета – доподлинно неизвестно.

 В обвинительном заключении приводятся и такие высказывания Михаила Николаевича: «Конституция писана советской властью только для дураков, которые ничего не понимают, а задурманили ей всем головы, и правды в ней нет. Попы равны, а вот почему-то ни одного не выбрали в Верховный Совет СССР, и конституция не иначе как выдумка советской власти…»

  «Церкви закрыли, колокола с церквей сняли, попов всех арестовали, и спрашивается, за что? За то, что они трудились для народа?»

  «…Все равно у советской власти ничего нет, хоть с голоду умирай, а правду сказать нельзя: заберут и житья не дадут».

  «Кто эти колхозы создал, тот пускай и работает…Все равно колхозам много не просуществовать, так как они скоро развалятся…  Колхоз – это гроб для крестьянина».

 Решением судебной Тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 2 июня 1938 года Киселев М.Н. был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор приведен в исполнение 27 июня 1938 года на полигоне в Бутово. Родные долгое время ничего не знали о судьбе Михаила Николаевича. Только в 90-х годах стало известно, как окончилась его жизнь.

 Заключением прокурора Московской области государственного советника юстиции 2 класса Б.П. Наместникова от 8 июня 1992 г. Киселев Михаил Николаевич был реабилитирован за отсутствием состава преступления по обоим уголовным делам.

 Правнуку Михаила Николаевича показывали дом того человека, который донес на церковного старосту в местные органы в 1838 году. Историческая память сохраняет и такие поступки для того, чтобы потомки их не повторяли. Но добрая память о людях праведных сохраняется гораздо дольше. Она ярко светит миру, ведь в Писании сказано: «В память вечную будет праведник, от слуха зла не убоится».

Сост. игумения Викторина (Перминова)

16 ноября 2016 г.

Примечания:

[1] Русская Голгофа. Бутово. Месяцеслов-синодик. М.: Храм Святых Новомученикови Исповедников Российских в Бутово, 2003 г. С.137-138.

[2] Свт. Игнатий Брянчанинов. Творения. Т. 5. Приношение современному монашеству.  СПб.: Издание книгопродавца И.Л. Тузова, 1905. С. 273.

Фото сщмч. Димитрия Розанова: http://www.newmartyros.ru/saints/d/sshchmch-dimitriy-rozanov.html

Зимнее фото подворья: http://tipriz.ru/khram-ikony-bozhiey-materi-vsekh-skorbyaschikh-radost-s-fedorovs