Чудеса по молитвам схимонахини Марфы. Из летописи возрождения обители

Фрагмент доклада настоятельницы нашего монастыря игумении Викторины (Перминовой)

"Личность основательницы Богородице-Рождественского монастыря схимонахини Марфы (1330-1389)

и ее помощь обители"

Конечно же, мы чувствуем молитвы и видим помощь нашей основательницы. Рассказать обо всех связанных с ее помощью чудесах, которых было много, не представляется возможным, поэтому упомяну только о некоторых. Первое и самое большое чудо, которое произошло в нашей обители – то, что мы получили Постановление Правительства Москвы, необходимое для открытия монастыря. Наша обитель стала первым открывшимся женским монастырем в Москве, при том, что у нас, приехавших из Пюхтиц, не было ни средств, ни знакомых в столице. Получить же Постановление Правительства было почти нереально.

 Поскольку в Соборе Рождества Пресвятой Богородицы богослужения были только по воскресеньям, в один из дней мы поехали в Донской монастырь помолиться. И там к нам подошла одна женщина с записочками и просьбой подать их в своем монастыре. Но я ей объяснила, что Патриарх взял нас в Москву из Пюхтицкой обители, а здесь монастыря пока нет. И тогда она нам поведала, что им помог открыть монастырь министр Александр Сергеевич Матросов. Женщина посоветовала поехать к указанному ей департаменту, объяснив, что Матросов приезжает обычно к восьми часам на «Волге», что он крупного телосложения. И вот на следующий день мы с казначеей отправились туда. И действительно, в восемь часов утра к зданию департамента подъехала «Волга». Мы подошли к вышедшему из машины, и я стала рассказывать о нашей проблеме. Ничего нам не отвечая, Александр Сергеевич пошел к департаменту, зашел в здание. Мы шли за ним, по пути я рассказывала ему суть нашего дела, а он удивленно молчал. Тогда я не знала, что к министру нужно заранее записываться на прием, и еще не факт, что нас примут. Поэтому наше обращение прямо «с улицы» так его рассердило, что, зайдя в кабинет, он поднял трубку телефона, сразу же стал кому-то звонить и возмущенно говорить: «Слушай, забери от меня каких-то ненормальных!» Пришел какой-то мужчина и строго сказал: «Пойдемте за мной». Пришедшим оказался заместитель министра Валерий Павлович Фролов – в будущем большой друг нашей обители. Выслушав нашу просьбу, он дал нам необходимый бланк. Тогда мы не знали, что Постановление Правительства пишется на половину странички или на страничку, и мы написали эту страничку… и еще двенадцать приложений. С написанным мы вновь пришли к Валерию Павловичу, а он говорит: «Такое вам никто не подпишет». «Ну, почему же? – сказала я. - Давайте попробуем». Он ответил: «Мне разве жалко? Ходите и пробуйте». И дал нам адреса, по которым мы должны ходить, чтобы собрать все подписи на Постановление.

 Начальник, сдававший в аренду монастырские здания находившимися в них организациям, объяснял всем арендаторам, что «монастыря здесь никогда не будет». Он предупредил всех, у кого мы должны были получить подпись, чтобы нам никто ничего не подписывал. И вот, когда мы ходили по инстанциям, все те, кто был предупрежден, не оказались на местах: кто-то вышел, кто-то был на обеде, а кто-то уехал в отпуск. И как-то так получилось, что нам подписали документ их заместители. Увидев подписанный документ, Валерий Павлович сказал: «Не может быть!» А Александр Сергеевич посмотрел документы и сказал: «Ну я такое никогда не сумел бы подписать. Знаете что? Последние две подписи (мэра Ю.М. Лужкова и еще одного заместителя) я вам во вторник попрошу поставить на заседании Правительства». Мы оставили Александру Сергеевичу документы и пошли к себе на территорию обители.

 Тогда я позвонила Святейшему Патриарху и сказала: «Ваше Святейшество, у нас Постановление выходит». А Святейший меня успокаивает: «Ну, ты не переживай, конечно, еще не так быстро Постановление выйдет…» Я говорю: «Ваше Святейшество, оно уже у нас выходит». Патриарх Алексий стал тактично объяснять мне: «Вот, я просил Юрия Михайловича Лужкова по поводу матушки Филареты и Пюхтицкого подворья, и он сказал, что пока не получается. Так что где-то что-то ты не так поняла». Но я настаивала, что Постановление все-таки выходит, и последние подписи будут поставлены во вторник утром. И Святейший, чтобы не спорить и меня не расстраивать, сказал: «Если привезешь постановление, то я перенесу заседание Синода с утра на вечер, и сразу же Синодом откроем монастырь». И вот, как сейчас помню, был дождливый день. Мы поехали, забрали Постановление, приходим в Чистый переулок. Поскольку мы промокли, то встали в уголок. Мимо нас шел Владыка Арсений (тогда епископ Истринский, ныне митрополит Липецкий и Задонский), который был в курсе нашего дела. Он подошел к нам и спросил: «Ну что, конечно нет?» Мы ответили: «Конечно да! Есть!» Владыка на это сказал: «Не может быть!» Он сразу же забрал Постановление и отнес на Синод. И в этот же день Священный Синод постановил открыть наш Богородице-Рождественский ставропигиальный женский монастырь в Москве. В тот же вечер по телевидению объявили и показали, что Правительство передало, а Синод открывает наш монастырь.

 В день открытия монастыря совершалось празднование Собору Радонежских святых, которым благодетельствовала схимонахиня Марфа. И вот, по ее молитвам, Радонежские святые во главе с преподобным Сергием помогли в открытии нашего монастыря.

  Открытие обители сильно потрясло всех наших «арендаторов». Но начальник, сдававший в аренду помещения, успокоил их: «Не переживайте: у всех вас есть средства и возможности, но никто из вас не смог получить имущественные документы, а у них и денег-то нет! Так что не беспокойтесь, ничего у них не будет». Действительно, мы долго ходили по инстанциям и не могли получить имущественные документы. Потом мы даже и перестали ходить, а просто молились. Просили преподобного Сергия, схимонахиню Марфу и, конечно же, Божию Матерь. И вдруг, на Рождество Пресвятой Богородицы, нам позвонили из Департамента (сами!) и пригласили: «Приходите и заберите ваши имущественные документы! Они готовы». Мы были так обрадованы и благодарны, что на самый главный наш праздник нам подписали документы! Это было уже второе чудо. Точно так же нам чудесным образом передали землю под монастырь, и было еще очень много маленьких повседневных чудес и случаев помощи.

 Первый год мы жили впроголодь, и в один из дней, когда продуктов на завтра не оставалось, мы с келарем вечером рассуждали, что у нас закончились рис и гречка, и, в общем-то, готовить больше не из чего. Утром я пошла на полунощницу и увидела у дверей храма два мешка. Тогда ограды у нас еще не было, а на территории обители был проходной двор. Сестра-церковница сказала, что приехала какая-то иномарка, вышло из нее несколько человек, бросили эти два мешка и уехали. Сестра говорит мне: «Я боюсь к ним подойти». Время было неспокойное, начало 90-х. Но оказалось, что в одном мешке была гречка, а в другом – рис. По молитвам нашей основательницы схимонахини Марфы, Господь послал именно то, чего нам не доставало.

 Было и такое чудо: у нас в соборе протекала крыша, и один благотворитель купил медь, и оплачивал труд рабочих-кровельщиков. Так продолжалось почти до конца работ, а потом у нашего благотворителя что-то произошло, и он уехал заграницу. За последние выполненные работы нам нечем было заплатить кровельщикам. А сумма составляла 8 миллионов (тогда деньги были такие). Шел Великий пост, у нас проходило Соборование, а в окрестностях монастыря жило много старушек, у которых не было денег, поэтому Соборование мы совершали без всяких пожертвований. Казначея в отчаянии мне говорит: «Ну, тогда к рабочим выходи одна. Нам совсем нечего им дать». Казначея была по-своему права: люди же работали… Отвечаю: «Да, конечно». Накануне вечером звонят мне в игуменскую сестры из храма и просят прийти. Вышла к ним, и подошел какой-то мужчина. Он отдал мне конверт. Хотела записать, за кого помолиться, а он сказал, что ничего не надо, и ушел. В конверте было ровно восемь миллионов – та самая сумма, которую утром мы должны были отдать рабочим. Ни копейкой больше, ни копейкой меньше. Так схимонахиня Марфа в последний момент подала нам помощь, и всегда помогает нашему монастырю в самую трудную минуту.

 Молитвы и помощь схимонахини Марфы возрождают обитель в том духе, в котором она созидалась. Тем, кого Господь и Его Пречистая Матерь вводят в монастырскую ограду или сплачивают вокруг нашей обители, близки завет преподобного Сергия «Любовью и единением спасаемся» и идеалы нашей основательницы – стремление к Богу, дух жертвенной Христовой любви, любовь к Отечеству.

 Ее молитвами налаживалась внутренняя и молитвенно-богослужебная жизнь монастыря, приходила помощь нашим родным и близким.

 Помощь и молитвы схимонахини Марфы помогли совершенно по-новому осветить жизнь нашего монастыря в разные периоды его истории. Надеемся, что обитель ждет еще немало исторических и духовных открытий, которые послужат на пользу многим душам и во славу нашего Отечества!

Игумения Викторина (Перминова)

Фото: из архива монастыря и Ределин И. (Николо-Угрешская духовная семинария)