Воспоминания о преподобном Гаврииле (Ургебадзе) (из книги «Диадема старца»)

  Христианская Церковь подобна кораблю, кормчий которой – Сам Христос, мачта – Крест. Кто сосчитает, сколько раз волны лжеучений еретиков нападали на этот духовный корабль? Бывало, что Православную Церковь будто накрывало волной, но всё-таки Она оставалась невредимой благодаря своему Небесному Кормчему – Господу нашему Иисусу Христу! Блаженны те, кто не оставят этот корабль. Они обязательно доплывут до причала – Царствия Небесного.

  Одним из таких людей, стремящихся к заветному причалу, был мудрый старец архимандрит Гавриил.

  Я впервые увидела отца Гавриила двадцать лет тому назад в Тбилиси на проспекте Руставели. Он, подняв руки, громким голосом взывал: «Грузины, опомнитесь, просыпайтесь! Грузия погибает! Могила святой Шушаники¹ – в запустении! Метехский храм² превратили в театр!». Юродивый монах громко плакал и скорбел о своём народе. Прохожие с интересом останавливались. Некоторые внимательно слушали, некоторые скептически улыбались.

  После этого я впервые побывала в Метехском храме и на могиле святой Шушаники. Действительно, могила была заброшена. (Слава Богу, теперь в церквях Грузии восстановлены богослужения и могилы святых угодников приведены в порядок.).

Второй раз со старцем Гавриилом я встретилась в Сионском соборе. После литургии я с почтением подошла к нему под благословение, и он благословил со словами:

«Бог благословит! Ты, дочь моя, знай: ты будешь матерью Грузии!». Я испугалась и устыдилась, ведь мать Грузии – это святая равноапостольная Нина!

  Но пришло время, и Святейший и Блаженнейший Патриарх всея Грузии Илия II постриг меня в монахини, а через несколько лет меня назначили игуменьей Самтаврийского монастыря. Я боялась, что не смогу понести этот тяжёлый крест, и поделилась своими сомнениями с отцом Гавриилом. Старец утешил меня: «Не бойся, сестра, если Патриарх благословил, значит, это воля Божия. Некоторым этот крест даётся для спасения, а некоторым для погибели. Если игуменья не думает о высоте сана, но смиряется – это путь ко спасению».

  13-го июля 1991 года, в день 12 апостолов, в Светицховели Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх Илия II благословил меня быть настоятельницей Самтаврийского женского монастыря святой равноапостольной Нины в чине игуменьи и вручил посох и крест. (Так сбылись слова отца Гавриила: Самтаврийский женский монастырь считается матерью всех грузинских монастырей, а его игуменья – матерью всей Грузии.).

  Отец Гавриил в каждом человеке видел образ Божий, никого не выделял, всегда сочувствовал немощным. Он считал себя последним грешником и нас призывал к смирению. Старец часто учил: «Для Бога все грехи как камушки в море – нет такого греха, который превосходил бы Его милосердие». Отец Гавриил категорически запрещал кого-либо осуждать: «Господь помиловал блудницу, спас разбойника. Мария Египетская была блудницей, но с помощью Божией она стала подвизаться в пустыне, постилась, молилась и победила страсти, очистилась и стала достойной Царствия Небесного. Господь умалит и возвысит. Когда я начинаю считать себя лучше других, тогда надеваю на голову свою диадему и выхожу на улицу босиком. Люди смотрят на меня и смеются, а я вижу, какое я ничтожество».

  Старец многих испытывал смирением: некоторых ставил на колени, некоторых обличал, на некоторых гневался – всех по-разному вразумлял.

  Однажды после трапезы отец Гавриил запер дверь и не выпускал сестёр. Я была тогда инокиней. Он велел принести тазик и заставил всех вымыть руки. Все помыли руки и тазик, наполненный грязной водой, принесли ему. Старец испытующе посмотрел на меня и сказал: «Выпей до дна!».

  «До дна?» – удивилась я. «До дна», – повторил он по-русски. Не было времени раздумывать. Я выпила. Старец обнял меня и с любовью благословил.

  Однажды я, возмущённая непослушанием сестёр, подошла к старцу и сказала: «Батюшка, не могу я больше быть игуменьей, хочу снять с себя крест». Старец замолчал, повернулся к иконам, помолился и сказал: «Потерпи, сама не снимай с себя креста. Кто снимет крест, тот и понесёт ответственность. Думаешь, Патриарху легко? Ты не знаешь, как тяжёл крест Католикоса: он же два креста носит – своего народа и Церкви. Ему-то что делать? Крепись. Много испытаний ещё пошлёт тебе Господь, чтобы очистить твою душу».

  Тогда меня не утешил совет старца. Я поехала к Патриарху – моему первому духовнику. Часто советы старца и Патриарха совпадали, и на этот раз случилось также. Святейший с любовью принял меня и благословил. А на мой возмущённый вопрос: «Ваше Святейшество, почему возложили на меня такой тяжёлый крест?» – сурово ответил: «Этот крест тебе не я, а Бог дал. Чем больше будешь убегать от него, тем тяжелее он станет. Смирись, покажи ближним любовь. Ты должна быть безропотной, как трава, которую топчут. Да поможет тебе святая Нина». Он благословил и отпустил.

  Когда были трудности в монастырской жизни, я часто обращалась за советом к отцу Гавриилу: «Что делать, когда я кому-то делаю замечание, а его не принимают? Может, лучше ничего не говорить? Не обращать внимания, пусть делают, что хотят?». Старец задумался и потом строго сказал: «Ты же игуменья! Прости меня, на тебе крест архимандрита. Если ты не сделаешь замечания – Бог тебя накажет. Обличать – это одно, а осуждать – совсем другое. Как можно на худой поступок закрыть глаза? Ты должна указывать, а они исполнять! Если не исполнят, то Бог тогда уже с них спросит».

  Отец Гавриил с большим благоговением относился к святыням. Он всё время искал и находил выброшенные иконы. Его любимым занятием было изготавливать рамочки для икон, чистить подсвечники, убираться в алтаре. Однажды в нише у могил святых Наны и Мириана³ он нашёл частицу Животворящего Столпа. «Когда я первый раз прикоснулся, какая-то сила отбросила назад», – рассказывал старец. Так была найдена большая святыня. Владыка Даниил и отец Гавриил с осторожностью перенесли частицу в алтарь храма Преображения Господня Самтаврийского монастыря, где она и находится по сей день.

  Как-то решили в храме Самтаврийского монастыря поменять иконостас. Отец Гавриил был категорически против: ему, Божию угоднику, было открыто очень многое. И действительно, вскоре иконы начали мироточить. Первым это заметил старец и сообщил сёстрам. Мироточение продолжалось целый месяц.

  Однажды митрополит Даниил обсуждал с сёстрами вопросы монастырской жизни. Одна из монахинь жаловалась на игуменью. Отец Гавриил в это время поднимался по лестнице и услышал её слова. Он подошёл к ней и пригрозил: «Что ты тараторишь, что ты говоришь об игуменье?! Сейчас же прекрати!». Потом подошёл к владыке и сказал: «Береги её, пожалей её!». Все молча слушали, боясь сказать слово. А старец резко повернулся и вышел. Владыка с удивлением сказал: «Как интересно, я уже собирался высказать своё мнение, но отец Гавриил заставил меня его изменить. Как будто его устами говорил со мной Сам Господь».

  Однажды в Светицховели зашли богато одетые туристы. Отец Гавриил, стоя рядом с местом, где захоронен хитон Господень, некоторое время молча наблюдал за вальяжными иностранцами, а потом закричал: «Вы не знаете, где находитесь! Перед Лицом Всевышнего подобает проявлять уважение и благоговение, а вы стоите, заложив руки за спину!». Переводчица словно воды в рот набрала, но иностранцы и так всё поняли. Старец чуть не выгнал их из храма, угрожая палкой.

  Отец Гавриил как-то спросил пришедших к нему людей: «Зачем вы ко мне приходите?». Они ответили: «Потому что мы скучаем по Вас». Он крикнул им: «Что значит скучаете? Я что вам – Ната Вачнадзе⁴?! Ко мне, только когда вам трудно, приходите».

  Во время братоубийственной войны⁵ в Самтавро зашли вооружённые люди – около сорока человек. Старец их принял с любовью, благословил, велел снять с себя оружие, привёл их в храм, встал на колени и прочитал «Отче наш», подарил кресты и с амвона произнёс проповедь. Потом спросил: «Куда вы идёте? Какие у вас планы?». Они уверенно ответили: «В Зугдиди едем воевать». – «С кем собираетесь воевать, там же ваши братья?» – и, подняв руки, старец закричал: «Стреляйте в меня, я – Грузия!» – а потом взял посох и воскликнул: – «Этим посохом побью вас всех! Вы не мужчины, а бабы!». «Храбрецы» с такой скоростью убежали, что чуть не забыли своё оружие.

  Отец Гавриил особо чтил Самтаврийскую Иверскую икону Божией Матери⁶. Называл её Царицей неба и земли и часто пел перед этим образом «Достойно есть...» (у старца был очень красивый голос).

  Отец Гавриил всегда носил на себе большой крест и пятичастный мощевик. Когда видел меня без креста, то говорил: «Прости, сестра, сейчас ты не настоящая игуменья, а “игуменья понарошку”. В кресте вся твоя сила. Как можно ходить игуменье без креста!».

  Отец Гавриил постоянно заботился о духовном очищении и совершенствовании монахинь. Он написал устав, назвал его «Узкий путь монашества» и, поставив в рамку, подарил монахиням для руководства.

  Вот этот устав:

- усмирять чрево;

- не пропускать всенощное бдение;

- умеренно употреблять воду;

- умеренно вкушать хлеб;

- терпеть упрёки и обиды;

- прощать;

- уничижать свою волю;

- безропотно, терпеливо переносить оскорбления, неприятности, клевету;

- если кто-нибудь осуждает нас – без слов умалить себя;

- без возмущения принимать оскорбления, когда кто-либо злословит, терпеливо молчать, прощать и не отвечать тем же;

- если кто-то осудит – молча смириться.

  Не было даже мгновения, чтобы старец не думал о Боге, он старался и нас вразумлять. Когда кто-нибудь читал молитву поспешно, он останавливал и говорил: «Тра-та-та-та, тра-та-та-та. Молишься, ругаешься или газету читаешь? Со страхом и благоговением, не спеша надо молиться. Когда молишься, вспомни, перед Кем стоишь, с Кем беседуешь! Христос незримо вместе с нами, Господь постоянно с нами...».

  Однажды наш Самтаврийский монастырь посетила игуменья Иерусалимского монастыря Иоанна Крестителя Георгия. Я её знала по Пюхтицкому монастырю. Ей очень хотелось побеседовать со старцем Гавриилом. Она надолго задержалась у него в келье, а когда вышла, со слезами радости на глазах, то сказала: «У вас истинный старец, вы в Раю».

  Действительно, истинный христианин, мудрый духовник, он был большим молитвенником за нас. Ему была дарована от Бога благодать исцеления и от духовных, и от телесных болезней. Однажды во дворе монастыря монахиню Нино укусила змея, на ноге были видны два глубоких следа от укуса. Испуганные сёстры побежали к отцу Гавриилу. Старец помазал елеем, окропил святой водой, и, с Божией помощью, всё быстро прошло. А потом, по смирению, чтобы скрыть свою духовную силу, строго сказал: «А ну-ка, быстро к врачу». Тогда в Грузии были трудные времена. В больнице матушке Нино не могли оказать первую помощь из-за отсутствия необходимых лекарств. Врачи беспомощно ожидали плачевного исхода. Но матушка Нино осталась жива. А отец Гавриил в своей келье сердечно, слёзно благодарил Бога за милость.

  Старец не любил людской похвалы – сразу начинал юродствовать.

  Помню, однажды я спросила, как он поживает. Старец внимательно посмотрел на меня и говорит: «А как я поживаю? Ем и пью, пью и ем. Столько еды даже у фараонов не было. Не знаю, куда её девать. Прошу тебя, поешь ты тоже чего-нибудь». У него всегда был накрыт стол, но я никогда не видела, чтобы он сам ел.

  Если человека надо было укрепить в вере, то старец смело рассказывал о чудесах, происходивших с ним.

  Однажды мы приехали к нему в гости в Тбилиси. Отец Гавриил показал нам построенную им церковь и рассказал о чуде: «Протекла крыша, и я думал: “Что теперь будет с моими иконами?”. Нужно было несколько кубометров материала для ремонта крыши, а денег не было. Я переживал и просил Бога о помощи. В это время ко мне пришёл незнакомый мирянин, как потом выяснилось, инженер. Он посмотрел на иконы и сказал: “Странно, я так спешил по делам, но будто какая-то сила заставила меня заехать к Вам. Знаете, батюшка, что мне пришло на ум? Я пожертвую для Вас несколько кубометров древесины”».

  Об иеговистах и сектантах старец говорил так: «Они видимые демоны, сатанисты. Споры и дискуссии с ними вести нельзя. В Евангелии написано: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и обратившись не растерзали вас» (Мф. 7, 6).

  Однажды профессор Гоги Бочоришвили с семьёй побывал в монастыре... Гости подошли к старцу, с почтением поздоровались и сказали, что могут пригласить к нему врача. Старец отверг это предложение: «Извините, но я монах, и мне не положено поступать так, как я хочу. Сначала Господь меня лечит, а потом уже врач». Профессор удивился. Слово за слово разговор старца с профессором перерос в спор. Я извинилась перед сыном профессора и сказала, что старец Гавриил – необычный монах. Он засмеялся и ответил, что его отец тоже чудак и они хорошо поймут друг друга.

  Однажды в знак благодарности старец подарил своему лечащему врачу Зурабу Варазашвили барана, которого пожертвовали в монастырь, со словами: «Труженик достоин награды. Кто не благодарит врача, не благодарен перед Богом». Бескорыстный доктор вежливо отказался от подарка. В тот же день баран издох. При встрече старец упрекнул врача: «Ближний, почему ты оказался непослушным? Впервые в монастыре пожертвованный баран издох». В следующий раз он всё-таки подарил Зурабу другого барана, и врач уже принял его.

  Двадцать второго мая 2000 года, в день преподобного Шио Мгвимского⁷, сестры Самтаврийского монастыря по традиции побывали в Шио-Мгвимском монастыре. Литургию отслужил владыка Даниил, а вечером в монастырь приехал Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II и отслужил молебен у гробницы преподобного. Потом все поднялись в трапезную. С балкона хорошо были видны иконостас и фрески храма. Я стояла и молча молилась, потом начала думать об отце Гаврииле, оглянулась и своим глазам не поверила: передо мной была фреска преподобного Гавриила Иверского, Святогорца. Он держал образ Иверской Божией Матери, рядом с ним я увидела иконы великомучениц Шушаники и Кетевани⁸. «Любимые святые отца Гавриила», – невольно подумала я. Необычное чувство овладело мной. Сколько раз бывала раньше здесь, но никогда не замечала этих икон. Я не могла скрыть своей радости. Так через преподобного Гавриила Святогорца, имя которого носил наш старец, мне было послано утешение.

  Однажды мне приснился сон, будто меня назначили келейницей отца Гавриила: я ухаживаю за ним, а он учит меня богоугодной жизни. На следующий день владыка Даниил позвал меня к себе и, по рекомендации игуменьи Кетевани, поручил ухаживать за больным старцем. Я тут же с радостью побежала к отцу Гавриилу и рассказала ему о своём сне и о благословении.

  Тогда я очень мало знала о монашеской жизни. Мои знания исчерпывались всего лишь несколькими духовными книгами, прочитанными мной. Поэтому я с большим интересом наблюдала за отцом Гавриилом и сравнивала его жизнь с жизнью святых.

  Помню такой случай. Принесли трапезу. Это была рисовая каша. Мне очень хотелось есть. Старец, который в это время чистил рамы икон, поднял голову и сказал: «Ешь, если хочешь», затем, взяв маленькую миску, тряпкой почистил её и подал мне. Я попробовала кашу – она сильно пахла керосином, но я молча, через силу, всё съела. Старец взял у меня миску, понюхал её и, улыбаясь, спросил: «Кажется, тряпка была в керосине, как же ты ела?». Потом спросил, хочу ли я учиться. Я сказала, что хочу. «Но тогда хорошо запомни, что ты сама желаешь учиться», – сказал старец и ещё раз попросил меня чётко повторить мой ответ.

  Раньше в монастыре отцы устраивали новичку такое испытание: говорили грубые слова, проверяя его. Если тот терпеливо сносил поношения, его оставляли в монастыре, а того, кто не хотел терпеть и злился, отправляли обратно в мир.

  Старец начал «учёбу». Иногда он выгонял меня из кельи. Тогда я вспоминала, что я сама согласилась учиться, и возвращалась обратно, каялась, просила прощения, и он меня принимал с большой радостью. Иногда намеренно сердил меня, чтобы обнажались слабые места моей грешной души. Отец Гавриил заранее говорил: «Сегодня с тобой поссорятся, посмотрим, как ты вытерпишь». Испытала я и клевету, и обиды, и оскорбления. Бывало так, что я не могла терпеть этого, а он, заранее всё чувствуя, со слезами вразумлял меня: «Дочка, я хочу, чтобы ты быстрее возрастала. Когда ты будешь меня вспоминать, вспомни и то, как я тебя сердил. Чем больше я тебя искушал, тем сильнее любил».

  Однажды я стояла у кельи старца во дворе монастыря. Ко мне подошли паломники и попросили воды. Мне было лень идти за водой, и я отправила их в трапезную. Когда я зашла в келью старца, он сурово спросил: «Как же так вышло, что ты не сделала доброго дела? Быстро иди, дай людям воды, чтоб никто тебя не опередил. И запомни, что даже один стакан воды, отданный ближнему, не потеряется перед Богом».

  Старец Гавриил, притягивая к себе всех христианской любовью, смирением и послушанием, вёл к Царствию Небесному. «Всякое испытание мимо смиренного пройдёт и не коснётся. Господь даёт смиренному благодать; без смирения никто не увидит Царствия Небесного», – учил старец. Он проводил «экзамены» по смирению и по послушанию, значение его «экзаменов» зачастую мы понимали только спустя какое-то время.

  Однажды старцу принесли яблоки. Он поручил сварить варенье из этих яблок, только с косточками. Я решила, что оно прокиснет, и сварила без косточек – и всё варенье прокисло. По этому поводу старец рассказал следующее: «Однажды авва своему послушнику дал рассаду капусты и благословил посадить её корнями вверх. Послушник подумал, что отец постарел и не понимает, что говорит. Он посадил корнями в землю – и вся рассада погибла. „Вот это – плод непослушания”, – сказал авва. Послушник просил прощения и посадил рассаду так, как благословил наставник, и рассада прижилась. “Это плод послушания”, – сказал авва на этот раз».

  Как-то старцу Гавриилу принесли тридцать яиц, он благословил, чтобы пятнадцать из них взяли обратно, но люди не послушались и оставили их. Все эти пятнадцать яиц протухли, и их выбросили. Они были плодами непослушания, и их нельзя было есть.

  Один монах спросил старца, что такое пост. «Сейчас объясню», – ответил он и рассказал монаху обо всех грехах, им совершённых. От стыда монах не знал, что и делать. Упав на колени, он плакал. А старец с улыбкой сказал: «А теперь иди ешь обед». – «Нет, отче, спасибо, я не хочу», – ответил монах. «Вот это и есть пост, когда помнишь о своих грехах, каешься и уже не думаешь о еде».

...Однажды в Самтаврийском монастыре было много иностранных туристов. Старец посмотрел на них и сказал: «У них сзади есть зеркала, где видны их грехи».

  Когда он был болен и лежал в своей келье, то попросил одного прихожанина пойти в храм и поискать там икону Спасителя. Какую именно и где, он точно объяснил. В храме действительно нашли эту икону, запылённую и с повреждённой рамой. Её почистили, починили раму и поставили икону в алтаре. Священник сказал, чтобы она осталась там. Когда прихожанин вернулся к отцу Гавриилу и обо всём поведал, тот остался очень доволен и сказал: «Этого я и хотел».

  Перед Великим постом, в Прощёное воскресенье, он всегда с амвона коленопреклоненно у всех просил прощения. Если бывало так, что обидевший старца человек не приходил к нему просить прощения, отец Гавриил сам шёл к нему.

  Когда я была келейницей старца и ухаживала за ним, все мои страсти куда-то исчезли, усилились разумные помыслы. Иногда я чувствовала себя очень легко, словно летала на крыльях, тогда старец старался отрезвить меня. Когда же я впадала в уныние и у меня было тяжело на душе, он утешал: «Потерпи, потерпи!».

  Помню, однажды мне надо было уйти из монастыря по делам. Старец предупредил: «Помни, что твой духовник всё время рядом с тобой!». И действительно, у меня было такое чувство, что он знает каждый мой шаг, и, несмотря на то что я очень хотела повидать своих родных, я сразу, как только закончила дела, вернулась в монастырь.

  Стоял ясный солнечный день. Старец у кельи разговаривал с одной прихожанкой. Солнце слепило ей глаза, и она попросила разрешения войти в келью. Старец с удивлением спросил: «Неужели так трудно смотреть на солнце?!».

  Часто на восходе солнца он просил вывести его из кельи и говорил: «Ты же знаешь, что с солнцем у нас дружба».

  Однажды утром к нему пришла молодая женщина и сказала, что сегодня идёт на день рождения, а подарка у неё нет, и попросила у старца икону. Я подумала: «Как эта женщина дерзнула обратиться к старцу с такой просьбой». Старец не любил дарить икон, но ей сразу подарил, а потом ещё и крест отдал. Женщина, упав на колени, сказала: «Вы как будто прочитали мои мысли!»

...К старцу привели гостя с Афонской Горы. Отец Гавриил сразу подарил ему икону святого, имя которого тот носил, прежде чем гостя успели представить старцу. Удивлённый, гость упал на колени перед старцем и попросил его приехать на Афон, но отец Гавриил ответил, что из Грузии он никуда не уедет. Этим гостем был настоятель Ксенофонтского монастыря.

  Однажды я сидела в келье старца. Вдруг он попросил немедленно оставить его одного. Я очень удивилась и поспешила к выходу, а оглянувшись назад, увидела, что лицо его светилось, как солнце.

  ...Как-то к старцу пришла женщина и сказала, что он спас ей жизнь и она хочет поблагодарить его. Она рассказала: «Я живу в старом домике рядом с кладбищем. Однажды ко мне в дом ворвались разбойники. От страха я стала усиленно молиться, просить отца Гавриила о помощи. И вдруг увидела чудо – откуда-то появился старец и, угрожая разбойникам большой палкой, прогнал их из дома. Как только разбойники убежали, старец исчез – так же внезапно, как и появился».

Помню, как отец Гавриил, уже болея, попросил отвести его в храм. Там он встал на колени перед иконой Божией Матери и умолял: «Меня прими в жертву, а Грузию спаси!».

...Вся боль грузинского народа проходила через его сердце. «Горе такому монаху или монахине, кого не трогает боль своего народа», – говорил старец.

  Когда его оскорбляли, насмехались, ругали, я с удивлением спрашивала: «Неужели вы всё-таки любите их?». А он с печалью отвечал: «Я их теперь ещё больше жалею и ещё больше люблю».

  Приходящих к нему старец не заставлял ждать: «Как я могу быть спокойным, когда меня кто-то ждёт? Хороший монах должен иметь чуткое сердце, как у женщины». В его маленькой келье вмещалось много посетителей, он всех их собирал вместе и давал духовные советы и наставления. «Не заботьтесь о теле, думайте о душе, о спасении души. Кто победил свой язык и чрево, тот уже на правильном пути. Первым делом ищите Царствия Небесного, а остальное само приложится»⁷, – напоминал он слова Священного Писания.

  «Можно ли солгать для того, чтобы спасти человека?» – спросили старца. Он ответил: «Иногда скрываешь что-то, чтобы не навредить другому человеку» – и рассказал такую историю: «Один разбойник, за которым гнались, вбежал к отшельнику и попросил укрыть его. Тот укрыл. Когда гонители ворвались и спросили, не заходил ли к нему кто, монах спокойно ответил, что никого не видел».

  Когда лжёшь от страха – это плохо. Когда не говоришь правды из любви к человеку – то ложь, конечно, зачтётся как грех, но любовь всё покроет.

  Однажды он спросил: «Кто объяснит мне, что означает: вменил молитву в грех?».

– Наверное, неправильно молился, – был ответ.

– Нет, правильно молился, – сказал старец.

– Наверное, несердечно молился.

– Нет, сердечно молился.

– Наверное, невнимательно, рассеянно молился.

– Нет, сейчас я вам объясню, – сказал старец. В это время к нему зашла одна прихожанка за благословением. Старец попросил её что-то сделать, а она ответила, что сейчас не может, а потом посмотрит. «Сейчас она пойдёт и в течение пяти часов будет молиться. Но как Бог услышит её молитву – она же не помогла просящему? Если не исполняете заповедей Божиих, не беспокойте Бога многими молитвами, не услышит Он, и ваша молитва будет вам во грех. Добрые дела открывают двери Рая. Смирение введёт туда, а любовь покажет Бога. Если за молитвой не следует добрых дел – молитва мертва», – говорил старец...

...Как-то к старцу пришёл молодой человек. Старец сурово посмотрел на него и сказал: «Иди и причащайся, благодать Причащения спасёт тебя». Молодой человек в тот же день причастился. Потом он рассказал: «Сразу после Причастия ко мне зашёл друг и пригласил поехать с ним в гости. Но я отказался, потому что причастился. Друг поехал один. Он попал в аварию и погиб».

  Однажды отец Гавриил сказал знакомому юноше: «Будь осторожен: с тобой может случиться несчастье». Через несколько дней кто-то выстрелил в него, но пуля опалила только волосы, не причинив никакого вреда.

  Старец рассказывал: «Однажды в Тбилиси на улице я проповедовал о Христе. На меня напали два парня, сорвали с меня крест и мощевик и убежали. Что я мог сделать? Крикнул, чтобы они вернулись. Они вернулись. Говорю им: «Подойдите». Они подошли. «Дайте мощевик» – дали. «Крест пусть останется с вами и сам вас осудит», – сказал я им.

  Вскоре ко мне пришли с просьбой отпеть человека. Про него рассказывали, что неделю тому назад он сорвал крест со священника и тот сказал ему: «Крест осудит тебя». И вот парень, до того абсолютно здоровый, внезапно тяжело заболел и умер. «Отец Гавриил, наверное, он в ад попадёт?» – «Я буду молиться, чтобы он из ада поднялся в Рай».

  Отец Гавриил порой странно наставлял людей. Выходил из кельи, садился на стул, звал кого-то к себе и велел сходить в келью и принести кастрюльку. Человек никак не мог её найти. Старец принимался кричать на него – тогда сразу выявлялись слабые места того человека. Со временем человек, узнавший благодаря старцу свои немощи и «натренированный» им в смирении, мог легко защищаться от козней демона.

  Старец любил сидеть возле своей кельи. Как-то один священник проходил мимо. Отец Гавриил тихо спросил меня: «Хочешь, я этого священника встряхну?». Я испугалась и замерла в ожидании. Старец грубо обругал его. Священник, спокойно выслушав, сказал, что он ещё хуже и заслуживает ещё большего гнева. Тогда старец с любовью обнял его и назвал своим братом.

  Отец Гавриил часто выносил из кельи кувшин, ставил и накрывал его сверху тряпкой, как будто прятал. На самом деле, кувшин был очень хорошо виден. Он делал вид, что пьёт, чтобы все думали, что он пьяница.

  Однажды несколько человек, вышедших из храма, забросали камнями бездомного пса. Отец Гавриил увидел это и с болью сказал: «Лучше было бы, если бы вы вообще не присутствовали на литургии».

  К отцу Гавриилу привели одного послушника, которого готовили к монашескому постригу. Старец долго смотрел на него, потом обнял и благословил. Из жития Симеона Юродивого⁹ мы знаем, что он обнимал людей, желая тем самым запечатлеть на них благодать Божию.

  Бывало, что во время пострига тех, кого ожидали большие испытания, отец Гавриил рыдал перед иконами...

  Как-то к отцу Гавриилу пришли важные чиновники. Старец всех их поставил на колени. На это с недоумением взирал один молодой человек. Старец, разгадав его мысли, благословил и его стать на колени. Тот не знал, что такое послушание, и ослушался, но, когда старец повторил свои слова во второй раз, человек, вопреки своей воле, упал на колени и без благословения уже не мог подняться...

  Старец был проповедником любви. Он часто говорил о любви так же, как апостол Павел: «Настоящая любовь великодушна, не тщеславна, не высокомерна, не делает зла, не завистлива, не гордится, не гневается, всё терпит и доверчива. Но любви сопротивляется эгоизм. Эгоист ничего не отдаёт, всё приобретает для себя. Но он никогда не будет доволен, хоть и стяжает все богатства мира. Если имеешь всё, но не имеешь любви, считай, что ничего не имеешь».

  Старец спросил одного прихожанина: «Знаешь, что значит любить ближнего?» – «Как не знаю! – был ответ. Если кто-то умирает, а ты накроешь его своим телом и вместо него умрешь...». – «Да. И я расскажу, что такое любить ближнего. Если кто-то болен и нуждается в лекарстве, а его надо принести издалека, может быть, и ночью; и через лес пройти, где волки бродят, – и ты, не раздумывая, отправляешься в путь ради спасения ближнего – это и есть любовь».

  Старец говорил: «Любви можно научиться, и вы должны это делать. Видите несчастье ближнего – молитесь за него. Так и научитесь любви. Что бы ни случилось, не теряйте надежду на Бога. Кто до конца сохранит в себе веру, тот не будет голодать и не пострадает от стихийного бедствия».

  В другой раз отец Гавриил учил: «Молитесь. Молитвой можно сдвинуть горы. Первым делом ищите Царствия Небесного». – «А во время еды как можно искать Царствия Небесного?» – спросили его. «Когда вкушаешь пищу – помни о голодном, жаждущем и страждущем».

 ...Отец Гавриил заранее знал, где его похоронят. Тогда думали, что он шутит, потому что на том месте валялось много мусора и строительных отходов. Но всё случилось, как и предсказывал старец.

  Старец часто бывал в Шио-Мгвимском монастыре. Находясь в монастыре, он всегда нёс послушание. Однажды настоятель благословил его помогать в уборке храма. Послушник мыл пол. Отец Гавриил достал зубную щетку и скребок, встал на колени и вычистил весь пол и даже щели между плитками.

  Старец рассказывал, как однажды, закрыв глаза, он увидел царицу Тамару. Она показала ему место своей могилы, говоря: «Здесь моя могила, Гавриил»..

  Однажды на территории монастыря кинорежиссёр Гиули Чохонелидзе снимал фильм об Антимозе Ивериели¹⁰. Старец в это время тяжело болел. К нему пришёл иеромонах, чтобы его пособоровать. Увидев старца на ногах после Соборования, Гиули Чохонелидзе очень удивился и попросил разрешения заснять его, когда он будет обходить храм. Старец благословил, и получились такие кадры: впереди крестного хода идёт старец Гавриил и кропит святой водой всё вокруг, а за ним идут игуменья Кетевань и монахини с иконами и песнопением. Кинорежиссёр сказал: «Я хочу снять фильм о приходе Иверской иконы Божией Матери с Афона в Грузию, не могли бы Вы принять участие?» – «Почему нет, – ответил старец, – только рядом со мной должны быть семь настоящих монахов» – и, продолжая юродствовать, с улыбкой спросил: – «Вдруг буду пьяным и упаду, когда по воде пойду?» – «Не бойтесь, мы внизу постелем деревянные доски. Видно их не будет, и вы по ним пройдёте», – ответил режиссёр. Тогда старец встал и, нахмурившись, сказал: «Что же я за монах, если сам по воде не смогу пройти и мне доски постелют».

  Однажды к отцу Гавриилу подошёл один иеромонах и сказал, что не верит в его чудеса. «Встань на колени», – благословил отец Гавриил, и монах смиренно встал на колени. «Пока я не благословлю – сам встать с колен не сможешь». И действительно, тот не смог встать.

  Старец учил: «В последние времена людей спасут любовь, смирение и доброта. Доброта откроет врата Рая, смирение введёт туда, а любовь покажет Бога...»

  Старец говорил: «Человеку трудно проникнуть в Промысл Божий. Есть попущение, воля и Промысл Божий. Попущение – когда Бог даёт человеку свободу. Человек тогда делает то, что пожелает. Когда действует воля Божия, человек делает то, что велит Бог. Воля Божия всегда приносит добро. Промысл Божий правит: то допускает попущение, то волю. Когда не можешь решить вопрос и не знаешь, что и делать, тогда доверься Промыслу Божию и не думай больше об этом».

  Старца спросили, существует ли судьба. «Нет, – ответил он, – некоторые говорят: «на роду написано». Но, если человеку было так «на роду написано», тогда почему же судит Бог? Свою «судьбу» мы создаём сами. Если человек, безрассудно подвергая свою жизнь опасности, погибает, он совершает грех, а судьба здесь ни при чём.

  Душа состоит из трёх частей: помысел, чувство и желание. Помысел в уме, чувство в сердце, а желание во всём теле. Когда появляется какое-то желание, то вся плоть возбуждается.

  У бессмертного духа три свойства: страх Божий, совесть и стремление к Богу, чего нет у птиц и у животных. Бессмертный дух в крови, но это не кровь.

  Раньше, до грехопадения, духу подчинялись и душа, и плоть. После грехопадения связь с духом прервалась, и душа осталась под властью плоти. Чего пожелает плоть, то делает душа. Душа передвигает, а дух разумеет. Бог для спасения человека вложил в него совесть. Дух разумен и всё знает о совести. Разбирается в том, что такое хорошо и что такое плохо. Не случайно, что, когда незнакомый человек проходит мимо тебя, ты то радуешься, то вздрагиваешь.

 «Все спасутся?» – спросили старца. «Нет, – со слезами ответил он. – Бог не помилует и я не смогу тебе помочь, если сам стараний не приложишь, не порадеешь о своём спасении. Кто спасает свою душу и другому помогает словом или делом – тот исполнитель заповедей Христовых».

  Незадолго до своей кончины старец сказал: «Вот там, в углу, стоит моя смерть и ждёт меня. Я ухожу, чтобы быть вашим ходатаем перед Богом. Вашу молитву я донесу до Господа». За две недели до его смерти ему подарили икону Спаса Нерукотворного, на которой Господь изображён в терновом венце. Я сказала, что, когда ему подарили икону Божией Матери, он наполовину выздоровел, а сейчас исцелится полностью. Он покачал головой и ответил, что как Спаситель в терновом венце страдал, так и ему пришло время пострадать и умереть. «За три дня будешь знать, когда я умру», – сказал старец. За три дня до этого я читала молебен Божией Матери, прося о выздоровлении старца. Ночью мне приснилась Пресвятая Богородица и сказала, что через три дня придёт и полностью исцелит старца. Проснувшись, я обо всём ему рассказала. Он с грустью посмотрел на меня и только попросил, чтобы ночью я не спала и говорила с ним. Я изо всех сил старалась не заснуть, но всё-таки заснула. Не знаю, как долго я спала, но, когда проснулась, увидела, что старец не спит. «Ты же обещала, что не заснёшь», – упрекнул он меня. Мне стало стыдно. Было четыре часа ночи, когда он позвал: «Матушка, матушка...», а потом: «Сестра, сестра...» Я подошла: слёзы катились у него из глаз. Я поклонилась, и он благословил меня. Благословил и перекрестил Грузию на все четыре стороны, с любовью оглянулся вокруг и стал молиться, глядя на икону Николая Чудотворца. На следующий день, когда стемнело, приехали владыка Даниил и духовник Самтаврийского монастыря отец Михаил. Владыка прочитал Канон на исход души. Старец улыбнулся – и спокойно отошёл.

  Это было невероятно, но его смерть не оставила в душе ни тяжести, ни горя, а только необыкновенную радость и лёгкость.

/Приводится в сокращении/

Монах не может быть беззаботным. Он – воин.

Горе монаху и монахине, которые не болеют о недугах своего народа.

Хороший монах должен иметь чуткое сердце, как у женщины.

Игуменство – это не столько степень, сколько возможность смирения. Кому оно даётся для спасенья, а кому для погибели.

Без благословения ничего не делайте. Пусть даже ангел в блистающих одеждах явится – благословение, данное настоятелем, не меняйте.

Помни: твой духовник всегда рядом с тобой и за каждым твоим шагом наблюдает.

Монах должен выполнять физическую работу, иначе будет унывать и не спасётся.

Монашество – это ангельский чин. Чтобы достичь совершенства, надо пройти через огонь искушений.

Монашествующие должны жить в простоте. Простота – это благодать Божия.

Монах должен быть твёрдым, защищать правду, потому что правда – это Сам Бог.

Монах, как ревущий лев, должен защищать Православие.

Никогда не оправдывай себя и самовольно ничего не делай.

Хороший монах и одной просфорою сыт.

Монашество – это борьба до последнего вздоха, стремление к Богу до смерти.

Если у монашествующих нет смирения и покаяния, то они не спасутся, но погибнут.

Монастырь – это большая любовь.

В миру теряется монастырская благодать.

Из монастыря надолго не уходи.

Большего героизма, чем монашество, нет.

Похвала для монаха пагубна. Кто хвалит монахов, тот враг монашества.

И монашествующий нуждается в сочувствии и утешении.

Если хочешь быть монахом – ты уже монах.

Если мирянин победит ради Христа свои страсти, будет приравнен к монахам.

Для Бога не важно, кто ты: монах или мирянин. Главное – это стремление к Богу. Этим стремлением человек и спасается. С монашествующего спросится монашеское, а с мирянина мирское.

 

Фильм с сайта: http://www.pravoslavie.ru/110430.html

 

Источник: https://azbyka.ru/

Житие преподобного Гавриила Самтаврийского

Иллюстрации с портала Православие.ru

Примечания: