Игумен Исайя (Будюкин) (1885-1978)

Игумения Викторина (Перминова)

19 октября мы молитвенно поминаем нижегородского старца игумена Исайю (Будюкина). Также мы поминаем игумена Исайю 22 октября — в день его тезоименитства от Святого Крещения; 7 апреля, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы — день кончины; 22 мая — память пророка Исайи[1]. Хотелось бы поделиться воспоминаниями о дорогом батюшке.

  Нижегородский старец игумен Исайя (Будюкин) (1885-1978) был строго относящимся к себе подвижником и очень скромным человеком. Он образно говорил о смирении: «Полный колос всегда к земле клонится, а пустой – вверху торчит».  Жизнь игумена Исайи была внутренней, сокровенной в Боге. Он не выказывал перед другими ни старшинство, ни опыт, ни даже монашество. При совместном служении с несколькими священниками батюшка всегда занимал последнее место; называл себя просто «отцом Иаковом». Таким было его имя во Святом Крещении, данное в честь апостола Иакова Алфеева. Только немногие знали о том, что батюшка – игумен Исайя. Но, по слову Спасителя,  «не может светильник укрытися, верху горы стоя» (Мф. 5, 14). Множество людей обращалось к духоносному старцу за советом и помощью. Отец Исайя был любящим наставником, чувствующим внутреннее состояние духовных детей, однако в его характере присутствовала и строгость. Это была не сухость или холод отчуждения и превозношения, а духовная строгость любви и собранность непрестанной молитвы. Строгость не препятствовала ощущать милость Божию и любовь старца. Батюшка не хвалил своих чад, и, если только был очень доволен ими, то говорил: «От отца Иакова похвалы не дождешься!»

  Игумен Исайя, в миру Иаков Александрович Будюкин, родился 19 октября (6 октября по старому стилю) 1885 года в селе Кузьминские Отвержки Липецкого уезда Воронежской губернии (ныне Липецкая область)  в многодетной крестьянской семье. Родители его, Александр и Мария, имели девять человек детей, Иаков был вторым ребенком. Батюшка очень любил Царицу Небесную. Он с юных лет чувствовал призвание к монашеской жизни, и, в 1908 году, с родительского благословения, поступил в Святогорскую Успенскую пустынь Харьковской епархии. Святогорский монастырь подвергся закрытию в екатерининское время и был возобновлен в 1844 году. Первым настоятелем после открытия Святейший Синод назначил казначея Глинской пустыни иеромонаха Арсения (Митрофанова), который ввел в обители общежительный устав по чиноположению Святой Горы Афон.  Составителем этого устава был игумен Глинской пустыни преподобный Филарет (Данилевский), ученик архимандрита Феодосия (Маслова) –  духовного друга и сотаинника преподобного Паисия (Величковского). Утреннее богослужение в Святогорском монастыре начиналось в 2 часа ночи, а воскресные и праздничные бдения – около полуночи. Как вспоминал сам игумен Исаия, по молодости лет очень хотелось спать и в борьбе со сном, по его словам, «всю бороденку повыщипаешь, а от частого недосыпа болела голова».

 Наряду с молитвенным подвигом, братия обители проводили жизнь в трезвении и труде. У них было большое монастырское хозяйство, и практически все необходимое они производили сами. Иноки не имели собственности, никого не принимали в кельях, с родственниками встречались редко и только в гостинице, ходили на откровение помыслов. Таким образом, жизнь будущего старца игумена Исаии в Святогорской пустыни была сугубо подвижнической и аскетической.

 Во время первой мировой войны послушник Иаков был призван в действующую армию. Ему не суждено было вернуться в родную обитель, поскольку уже в 1917 году Святогорская пустынь подверглась разграблению и осквернению большевиками, а монахи были выселены и арестованы. В 1917 году Иаков Будюкин принял монашество в Тихоновом Лухском монастыре Костромской (ныне Ивановской) епархии с наречением имени в честь пророка Исайи. В 1919 году епископ Кинешемский Севастиан (Вести), викарий Костромской епархии, рукоположил отца Исаию в сан иеродиакона. Во иеромонаха батюшка был рукоположен епископом Серафимом (Мещеряковым), в будущем –  священномучеником.

  С 1930 по 1940 годы отец Исайя служил в Ивановской епархии. Далее находился в трудовых лагерях для служителей культа на положении ссыльного, работая сторожем на бахчах Украины. Там он познакомился с отцом Сергием, настоятелем прихода в честь Живоначальной Троицы в селе Старково близ Дзержинска Горьковской епархии. Благодаря этому знакомству определилось будущее место служения игумена Исайи. С 1946 года батюшка состоял штатным клириком Горьковской епархии, где служил до 1973 года. Долгое время он жил без документов, поэтому всегда находился под угрозой ареста. Уполномоченный по делам религии часто переводил батюшку с прихода на приход, посылая в самые отдаленные и глухие места епархии для того, чтобы вокруг него не собиралось много верующих. За все время пребывания в Горьковской епархии батюшка сменил 8 или 10 приходов. Подчас людям приходилось ехать к старцу с пересадками, переправляться через реки, идти по нескольку километров пешком.

 Игумен Исайя стяжал благодатные дары Святого Духа – молитву, утешение, исцеление душевных и телесных недугов, прозорливость. Батюшка отличался блестящим, проницательным умом, прекрасно знал Священное Писание и труды святых отцов. Следование афонскому уставу отражалось на поведении, строе жизни и облике батюшки. Отец Исайя говорил мало, никогда не повышал голоса и не смеялся, улыбался только уголками губ. Батюшка мог иногда пошутить, сказать к месту пословицу или поговорку, но это не было пустым и праздным словом, а имело целью назидание. Он остерегался всякой дерзости, вольного обращения, излишней ласковости, как и чрезмерной суровости и жесткости с ближними.

 Ночное и утреннее время игумен Исайя, по большей части, проводил в молитве; если можно было совершить богослужение в храме, никогда не упускал возможности. Среди дня всякая свободная минута была им посвящаема Богомыслию, духовному чтению, молитвенному обращению к Богу. Он также много трудился –  в храме, в саду, в огороде, на пасеке, так как считал труд необходимым и для физического здоровья, и в духовной жизни. Игумен Исайя любил пчел и умел с ними обращаться. Он советовал употреблять продукты пчеловодства тем, для кого это полезно и возможно. Святогорский устав четко определил внутренний и внешний распорядок жизни батюшки и расставил в нем духовные акценты.

  Отец Исайя во всем соблюдал строгую умеренность, отдавая делу положенное время, чтобы большую часть времени и сил посвятить Богу. При этом он служил ближним, принимал людей, отвечал на их духовные нужды. Батюшка скрывал свое подвижничество. Часто он дремал сидя, и то очень мало, но его кровать была застелена так, что видны были одеяла и мягкие подушки. Отец Исайя использовал любое обстоятельство, помогающее приобрести смирение, и стремился деятельно научить тому же духовных детей. Он был знатоком церковного Устава, обладал великолепной памятью, помнил наизусть многие богослужебные тексты, но как-то раз, во время службы забыл один из возгласов. Сослужившие священники подсказали ему возглас. Игумен Исайя без всякого смущения вспоминал этот случай, неоднократно рассказывая с юмором о своей оплошности и смиряясь перед слушателями.

 Некоторые собратья-священнослужители, по наущению врага рода человеческого, завидовали батюшке и по-разному выражали  свое недоброжелательство. Особенно досаждал ему один архимандрит. Батюшка же всегда первый кланялся обидчику в ноги и от души говорил: «Прости меня».   Игумен Исайя искренне прощал обиды, даже как-бы не замечал их.  Он любил и жалел тех, кто делал ему зло, и молился, чтобы Господь не вменил им этого во грех.  Бывало, что, переживая за батюшку, кто-либо начинал резко высказываться о недоброжелателе. Но батюшка всегда останавливал осуждающего и возражал: «Да что ты? Это же мой дружок!» При всяком удобном случае отец Исаия объяснял, какая духовная польза происходит от перенесения несправедливости и напраслины, а себя считал достойным плохого отношения.

  Батюшка старался никого не обременять. До глубокой старости он ездил на требы, пользуясь общественным транспортом, подчас в переполненном до отказа автобусе, потому что не мог себе представить, чтобы кто-либо подвозил его на машине и затруднял себя.

  Отец Исайя помогал, чем мог, становлению монастырей и храмов: когда у него появлялись даже небольшие пожертвования, он посылал их обителям и бедствующим священникам, хотя сам находился далеко не в лучшем положении. Он был настоящим пастырем и усердным служителем алтаря и прекрасно знал, как нелегок крест священнослужителя, какая огромная ответственность возлагается на него, и сколько нужно претерпеть ради Господа и спасения паствы. Поэтому он предупреждал духовных детей, желающих вступить на путь священства, что нужно иметь 100 процентов призвания и готовности нести этот крест, чтобы стать священником. «Если имеете хоть 99 процентов, а одного не имеете, то лучше не ходите», –  говорил батюшка.

  Игумен Исайя также изгонял бесов, но делал это так, чтобы никто не догадывался о его даровании. Он тайно молился за страдающего человека. Старец скрывал молитвенный подвиг и добрые дела также по той причине, чтобы помощь, утаенная от людей и врага рода человеческого, была более действенной и верной. Он никогда не приписывал себе сделанного добра, но считал, что это совершил Бог через него. Однажды к батюшке приехал известный духовник, имевший благословение читать заклинательные молитвы над одержимыми людьми. Он просил помолиться за него, говорил о том, как ему трудно, сколько у него искушений: его буквально изгоняли с места служения и жительства. Всю безвыходность положения этого пастыря может вполне понять, наверное, тот, кто пережил время гонений. Удары беспрерывно сыпались и от властей, и от врага-диавола, и нередко от тех, кого человек считал близкими и единоверцами. Священник хорошо понимал, что таков путь Божий, не мог отказать в помощи страждущим людям, но ситуация у него сложилась непростая. Игумен Исайя ответил ему: «Зачем ты делаешь это открыто? Ты ведь можешь помогать людям и тайно, молясь за них там, где тебя никто не видит». Отец Исаия сам поступал так, исполняя слово Господа «не труби перед собою» (Мф. 6, 2) и придерживаясь святоотеческого правила: не бегать искушений, но и не напрашиваться на них.

  Когда батюшку спрашивали, как защититься от колдовства и воздействия злых людей, он отвечал: «Никто и ничто не может повредить человеку, если он пребывает с Богом и живет по Его заповедям, даже если все колдуны вокруг него соберутся. Если же он живет греховно, то и без колдунов придет беда».

  Имея навык беспрекословного послушания, батюшка умел видеть во всех встречающихся жизненных обстоятельствах волю Божию. В хрущевские времена сохранить храм действующим было неимоверно тяжело. Налоги, ничего не оставлявшие от зарплаты священнослужителя, запутанная отчетность, постоянный контроль и давление властей – все это общеизвестно. Отец Исайя делал все, как положено, отдавая «кесарю кесарево» (см. Мк. 12, 17) –  выплачивал налоги, вел отчетность, но при этом не испытывал страха перед представителями власти, враждебной Церкви. Он вел себя очень спокойно и внутренне был спокоен. Самые придирчивые комиссии батюшка встречал с миром в душе и внутренней молитвой. Он мог сказать по-доброму, без заносчивости и тщеславия: «Ну, здесь все в порядке, не подкопаетесь». И пришедшие, чувствуя настрой батюшки и видя его спокойствие, невольно убеждались, даже и без представления документов, что действительно все в порядке. Они начинали испытывать уважение и даже некоторую робость перед духовным величием этого человека. Но, если бы состояние и поведение священника были бы другими, проверка нашла бы «неисправности», необходимые для закрытия храма.

  Батюшка стремился в монастырь, и думал о том, в каком из них он мог бы дальше подвизаться. Как-то игумен Исайя приехал в Пюхтицы к прозорливой старице блаженной Екатерине, чтобы посоветоваться, в какой монастырь ему можно было бы уйти. Мать Екатерина в то время болела, но сама встретила старца, поклонилась ему в ноги, а он – ей. На вопрос батюшки блаженная старица ответила: «У тебя свой монастырь есть». Господь сотворил Себе обитель в душе старца, созидавшего внутри и вокруг себя Царствие Божие. Среди духовных чад батюшки было немало тех, кто желал посвятить себя Богу, хранить девство или принять монашество. На избранном пути необходимо было постоянное руководство: в те времена и практически не было монастырей, в существующие же обители власти всеми мерами препятствовали поступать молодым и получившим образование людям. Тем, кто желал подвизаться, батюшка не запрещал этого, но меру подвижничества определял он сам, и подвиг проходил под его бдительным и любящим взором. Батюшка вел души к спасению в соответствии с их духовными силами, устроением, решимостью подвизаться и жертвенностью. Одних духовных детей он любовью, молитвой и спасительным советом удерживал от зла, помогал делать посильное добро и тем спасаться, других возводил на более высокие духовные степени. Тому, кто имел веру в силу таинства послушания, в то, «что Господь любит человека и никогда не оставит того, кто отрекся от своей воли и рассуждения ради Имени Его и Его святой воли»[2], старец преподавал такие уроки, какие имеет право преподавать только весьма опытный наставник.

  Игумен Исайя хорошо понимал монастырскую жизнь. Он говорил, что в монастырях живут люди, а не ангелы, и случается всякое. Но, что бы ни происходило, нужно стараться вести себя по-христиански, относиться ко всем по-доброму, независимо от того, как относятся к тебе, никого не осуждать. Отличие же истинных монахов – в усиленном исправлении себя, в более сильном стремлении к Богу. Батюшка много помогал и мирянам, способствуя укреплению их семей. О семейной жизни батюшка говорил, что нужно ее воспринимать, как данный Богом крест, смотреть на нее реально, не унывать в скорбях и не гнаться за призраками счастья. «На моем веку, – говорил старец, – видел я множество семей. Из них идеально счастливых было от силы три-четыре пары, и то через какое-то время один из супругов умирал». Он говорил, что нужно воспринимать другого человека таким, какой он есть, и помнить, что настоящее счастье – только в Боге.

 Батюшка учил честно и добросовестно исполнять свои обязанности на работе. Многим людям, у кого на работе складывалась такая ситуация, что сотрудники полулегально брали домой некоторые незначительные, казалось бы, вещи, отец Исайя давал наставление: «Воровство – хоть в малом, хоть в большом, –  все тот же грех. Зачем отягощать свою совесть? Ведь за все придется давать ответ».

  В 1973 году отец Исайя вышел за штат, перебрался жить в Горький и до кончины прожил в поселке Высоково, рядом со Свято-Троицким кафедральным собором. В соборе он молился, скромно стоя в пономарке. Игумен Исайя провидел день и час своего отшествия ко Господу.  Зимой и весной 1978 года, несмотря на свой возраст (старцу было уже 93 года), батюшка чувствовал себя не так и плохо. Однако он исподволь готовил духовных детей к расставанию и говорил: «С талой весенней водой я от вас уплыву». Но никто не относил эти слова к близившейся кончине. Только одна блаженная предупреждала чад игумена Исаии, говоря, что Матерь Божия на Свой праздник заберет батюшку. Духовно близкий батюшке протоиерей Вениамин Румянцев – друг духовника нашей обители протоиерея Бориса Николаева, вспоминал: «Был я у батюшки за три дня до праздника Благовещения. Стал собираться уходить, прощаюсь: “Ну, Бог даст, увидимся”. О. Исаия поднял указательный палец вверх: “Там увидимся”. Я вышел, закрываю дверь, и меня пронзила мысль: “Все, больше я его не увижу”. И через 3 дня на праздник Благовещения он скончался. Так он предвидел свою скорую кончину»[3].

   Кончина старца последовала на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, 7 апреля 1978 года.  В том году некоторые духовные чада  просили у него благословения поехать на праздник Благовещения в Троице-Сергиеву Лавру, как  делали это каждый год. Но батюшка их не отпустил, а велел на праздник приехать к нему. Двоим из духовных детей он объяснил, как нужно разрезать мантию, чтобы завернуть в нее тело умершего монаха, и даже нарисовал пояснительный рисунок. Перед смертью батюшка вымылся, переоделся в чистое. В день кончины в 9 утра он стал собираться в храм (Высоковский Свято-Троицкий собор).  Позднюю литургию должен был служить владыка Николай (Кутепов), бывший тогда архиепископом Горьковским и Арзамасским. Отец Исаия немного задержался, размышляя: «Пусть уж сначала проедет архиерей». Он почувствовал себя плохо. Около него находились чада  Зинаида и Лидия. Они положили батюшку на кровать. Лидия побежала в пономарку собора и позвала отца Феодора Данилова, который причастил игумена Исайю Святых Христовых Таин.  Через 2 часа после причастия, в то время, как в соборе шла Божественная литургия, батюшка спокойно и мирно предал дух Богу.

   9 апреля 1978 г. в Свято-Троицком соборе Божественную литургию и отпевание батюшки совершил архиепископ Николай, в сослужении соборного духовенства и других клириков. Игумен Исайя похоронен за алтарем Свято-Троицкого собора.

* * *

 …Мы с духовной сестрой имели счастливую возможность окормляться у игумена Исайи, за что благодарим Всемилостивого Господа. Через три года после кончины батюшки мы поступили в Пюхтицкий монастырь. Прожив 12 лет в Пюхтицкой обители, по благословению Святейшего Патриарха, с 1993 года стали настоятельницей и казначеей Богородице-Рождественского ставропигиального монастыря.

  За каждой Божественной литургией и на всех заупокойных богослужениях в обители об игумене Исайи возносится молитва. Помощь духовного отца в нашей жизни всегда чувствуется, и сестры обители, которые лично батюшку не знали, также ощущают его молитвы и помощь. В первый, начальный период становления нашего монастыря, когда обитель еще не имела духовника, помощь старца была особенно ощутима. Обстановка в монастырских стенах была сложной. И дело не только в том, что на территории обители были жилые квартиры и находились мирские организации. Сестры, переступившие монастырский порог, не имели правильных, а, точнее сказать – никаких понятий о духовной жизни. Во «главу угла» многими ставилось собственное «я» и страсти. Но победила любовь Христова и молитвы духовных наставников – игумена Исайи (Будюкина), протоиерея Бориса Николаева, протоиерея Вениамина Румянцева, протоиерея Николая Гурьянова. Каждая из нас ощущала действующий в монастырских стенах дух любви и какой-то особый, незримый порядок, что было удивительно среди хаоса в душах и вторгающегося в жизнь мирского шума. Этот особый строй жизни сам по себе был безмолвной проповедью: без давления и навязывания взглядов, он заставлял сестер «подтягиваться», умалять самолюбие, делать хотя бы небольшие шаги в духовной жизни.

   Духовным стержнем, благодаря которому, по милости Божией, удалось пережить трудное время, когда в обители еще не было духовника, была помощь игумена Исаии. И в том, что монастырю был дан духовник-старец протоиерей Борис, видится молитвенное предстательство игумена Исайи, протоиерея Вениамина и протоиерея Николая. С искренней благодарностью молимся об упокоении их душ и просим Господа помиловать нас их святыми молитвами.

Игумения Викторина (Перминова)

Материал из архива сайта

 

Фотографии игумена Исаии (Будюкина) взяты с сайта: https://church-necropol.ru/personalii/nizhegorodskij-nekropol/igumen-isajya-budyukin.html

Примечания:

[1] В статье использованы материалы: 1. Корнилов А.А. Нижегородский старец Исаия (Будюкин). Нижний Новгород, 2004. https://church-necropol.ru/stat-i/nizhegorodskij-starets-isajya-budyukin 2. Корнилов А.А. Нижегородский старец Исаия (Будюкин). // Православное слово. Издание Нижегородского Братства во имя благоверного великого князя Александра Невского. Апрель 2003 г. № 7 (236). 3. http://www.russian-inok.org/page.php?dir=way&month=0605&page=way2 Императорское Православное Палестинское общество,  Корнилов А.А., Игумен Иннокентий (Самылкин). 4. http://ricolor.org/history/ka/novomych/isaia/ Императорское Православное Палестинское общество,  Корнилов А.А., Игумен Иннокентий (Самылкин). 5. Протоиерей Александр Мякинин. Игумен Исаия (Будюкин) // Дамаскин. Журнал Нижегородской духовной семинарии. Май 2013 г. № 1 (23) 6. http://www.foru.ru/slovo.4105.1.html

[2] Архимандрит Софроний (Сахаров). Старец Силуан. М.: Международный издательский центр православной литературы, 1994. С. 84.

[3] Корнилов А.А. Нижегородский старец Исаия (Будюкин). // Православное слово. Издание Нижегородского Братства во имя благоверного великого князя Александра Невского. Апрель 2003 г. № 7 (236).