4 марта - день тезоименитства одной из старых сестер обители монахини Досифеи (Ручкиной). Хотелось бы рассказать то немногое, что известно о ней и об инокине Параскеве (Горшковой) от их племянниц Надежды и Любови, которые иногда посещали нашу обитель, приезжая издалека. Краткие воспоминания о подвизавшихся в нашем монастыре родственницах записаны с их слов.
Монахиня Досифея (в миру Ксения Николаевна Ручкина), родилась в конце ХIХ века в деревне Саморядово, станция Катуар (станция названа по фамилии владельца-помещика, по национальности француза) Савеловской ж.д. Ее родителей звали Николай и Агриппина. Саморядово относилось к приходу церкви Архистратига Михаила в селе Белый Раст. С ранней юности Ксения имела стремление к монашеской жизни, поэтому поступила в Рождественский монастырь в Москве, где приняла постриг в мантию с именем Досифея.
Монахиня Досифея (Ручкина) - насельница Богородице-Рождественского монастыря.
Среди насельниц монастыря было много представительниц именитых родов, получивших прекрасное воспитание и образование. Мать Досифея была простой крестьянкой, однако ее добродетельная жизнь, смирение и послушание снискали ей любовь и уважение у сестер.
После закрытия обители мать Досифея уехала жить в свою деревню к родным (еще была жива ее мать). Момент закрытия сопровождался, как и везде, разграблением обители и арестами сестер атеистической властью, но матери Досифее удалось остаться незамеченной, выйти за ограду и уехать. В деревне она жила уединенно, по-монашески: почти не общалась с соседями, не выходила никуда из дома, кроме храма и огорода. Близкие помнят ее скромной труженицей, редко вступающей в разговор, всегда занятой делом, при этом приветливой и доброй ко всем.
У родных племянниц матери Досифеи (дочерей ее сестры) Веры и Надежды Горшковых остались светлые вспоминания о тете-монахине. (Вера Алексеевна Мастеркова (в девичестве Горшкова) умерла в 1994 году; Надежда Алексеевна Гуськова, 1931 года рождения, общалась с сестрами обители в 2013 году, когда ей было уже более 80-и лет). В те далекие годы сестры были молодыми девушками. Они любили посещать свою тетю. Мать Досифея относилась к девушкам с любовью, доброжелательно их выслушивала, но если разговор переходил в осуждение кого-либо, она кротко и добродушно прерывала сестер, говоря: «Да полно вам!» Об их младшей сестре Любови монахиня Досифея заботилась, духовно ее поддерживала, и ее любовь осталась в памяти племянницы на всю жизнь. Мать Досифею посещали две инокини Рождественского монастыря – матери Мария и Анфиса (к сожалению, их фамилии и история жизни неизвестны). Изредка она приезжала в Москву, где навещала племянницу Любовь и посещала могилки сестер монастыря на московских кладбищах.
Надежда Алексеевна близко знала также инокиню Александру (Тихонову) и инокиню Параскеву (Горшкову) – сестер Рождественского монастыря. Мать Параскева приходилась Вере и Надежде родной тетей – она была старшей сестрой их отца. Инокини Александра и Параскева жили в одноэтажных кельях на правах жильцов: в советское время в помещениях келий были устроены жилые квартиры. Надежда и Вера часто бывали у инокинь, помогали им по хозяйству, Вера Алексеевна бывала у них почти каждый день, поскольку работала недалеко от обители, рядом с ГУМом, в проезде Сапунова, в бухгалтерии одной из находившихся там организаций. Инокиня Александра – регент, художница, после закрытия обители была в заключении на Соловках, потом в ссылке. Когда она возвратилась в Москву, ее приняла к себе жить инокиня Параскева, устроившаяся дворником и потому получившая жильё на территории закрытой обители. Надежда Алексеевна свидетельствует о том, что инокини жили между собой очень дружно, относились друг ко другу по-сестрински. Мать Александра умерла в сентябре 1971 года, монахиня Досифея и инокиня Параскева на несколько лет пережили ее.
После смерти матери Александры инокиня Параскева жила одна. Она никогда не обладала хорошим зрением, а под старость стала видеть еще хуже. Но это не так огорчало ее, как отношение людей, недавно въехавших в соседнюю квартиру и решивших завладеть ее жилплощадью. Новые соседи постоянно писали жалобы на матушку в различные инстанции, объявляя ее ненормальной и требуя ее помещения в психиатрическую больницу. Они добились своего и уже практически выжили соседку из дома. Не миновать бы ей психбольницы (в те годы туда, как известно, могли попасть и психически здоровые люди), если бы не помощь Божия и забота Веры Алексеевны.
В этот тяжелый период Вера навещала мать Параскеву каждый день. Она оказалась бессильной отстоять жилплощадь, но ей, работавшей когда-то в райсобесе (районном отделе социального обеспечения), удалось воспользоваться старыми связями и добиться помещения тети не в психбольницу, а в загородный дом престарелых с хорошими условиями быта. Когда сестры Вера и Надежда перевезли туда тетю, то первое время им пришлось выдержать немало нападок и упреков со стороны проживающих в этом доме пожилых людей, которых можно понять. Племянницы продолжали навещать мать Параскеву и постоянно о ней заботились, и те, кто их обличал, но к кому не приходили даже собственные дети, увидели ситуацию другими глазами.
Монахиня Досифея, инокиня Параскева и Вера Алексеевна похоронены на кладбище близ деревни Сухарево (поворот с Дмитровского шоссе на деревню Сухарево или станция Катуар Савеловской ж.д.). Оставшиеся от матушек старые вещи, пригодные для использования (напр. швейную машинку), которых было очень мало, Вера отдала в 70-х годах хорошему знакомому, прихожанину Антиохийского подворья, для того, чтобы они еще послужили Церкви.
Надежда Алексеевна поведала о себе и сестре немногое. Вера Алексеевна была участницей Великой Отечественной войны. Ее сестра Надежда в советское время работала в Москве, и по работе общалась с лицами из правительства СССР. В коммунистическую партию она не вступила, хотя и была неоднократно к тому принуждаема. Открытый отказ от вступления в партию и беспартийность в то время могли навлечь не только подозрения, но и репрессии. Необходима была мудрость, но и она была бы тщетна без Божией помощи. Мама Надежды заповедала дочери не поддаваться ни на уговоры, ни на угрозы, и внутренне молиться Божией Матери, читая «Богородице, Дево, радуйся», что она и исполняла. И Царица Небесная каждый раз отводила беду.
Никаких выгод работа Надежде Алексеевне не принесла. К 90-м годам в ее подмосковную квартиру еще не был проведен телефон, тогда как ее сестре – участнице войны, уже давно установили телефонный аппарат. Зато ее совесть осталась чистой. Сын Надежды Алексеевны стал военным, и его также принуждали вступить в партию, угрожая увольнением со службы. Надежда Алексеевна посоветовала ему делать так, как научила ее когда-то мать – молиться Пресвятой Богородице, и сама молилась за сына. И в самый тяжелый для него момент начались радикальные перемены в стране и обществе, и он продолжал служить.
4 марта 2013 года
Материал из архива сайта
