Епископ Переславский и Угличский Феодор
Пророк Моисей плакал обо всем народе израильском и просил, чтобы Господь дал закон, по которому тот народ мог бы жить правильно и верно. Хотя Господь дал ему на скрижалях некое написание, Моисей, спустившись, на земле разбил эти первые скрижали, увидев нечестие человеческое. И снова поднялся на гору, и снова молился, и снова просил, чтобы Господь дал другой закон, который смогло бы понести это испорченное человечество. Тогда Господь дал им другие скрижали с заповедями, которые мы с вами знаем, отобразившие на себе декалог заповедей Божиих, которые не только Израиль, но и всё человечество, и мы с вами, восприняли через получение Евангелия.
Но вместе с тем мы восприняли в Евангельском учении и Новый Завет, новые Заповеди, которые нас не ограничивают за деяния, а наоборот, нас возводят от земли к Небу, нас поднимают горе и ведут к нашей вожделенной цели. Какая же цель нашей жизни? Всё человечество испокон веков ищет себе различные удовольствия, комфорта и радости в этой жизни, и понимает, что этот поиск заложен на глубоком генетическом уровне и приходит к нам от наших праотцев Адама и Евы – желание возвратить утраченный некогда рай. Но сбились наши ориентиры, не знаем мы, где рай искать. Пытаемся найти в сладкой пище, в глубоком нежном сне, в бурном веселии, в красивой одежде, в человеческой славе. И понимаем каждый раз, что после того, как оседает пена этих страстных переживаний, остается горькое послевкусие – послевкусие греха. И вместе с ним тоска и чувство внутреннего неустройства, разрушения внутреннего мира.
И человек пытается снова себя каким-то образом утешить и бросается из крайности в крайность. Пытается то одни свои чувства возбудить, то другие утешить, то третьи насытить, а в конце концов, упирается в тупик. Сколько он денег ни затратит, сколько он сил ни приложит, а счастья нет. Есть некая тень, мимоходом мелькнувшая, уловившая нас за сердце и пропавшая. И вот всю жизнь бегаем, чего-то ищем, сами себя обманываем, вместе с этим обманываем других, и, что самое страшное, пытаемся обмануть и Бога, что мы живем так, казалось бы, как мы и должны с вами жить.
Но Господь нам говорит совершенно строго и однозначно, что это блаженное состояние внутреннего человека, оно не во внешних формах живет, и не сможем мы его достичь никакими материальными средствами. Начало блаженства – в духовной нищете. И мы с вами слышим эти заповеди блаженства каждый день на Божественной Литургии: «блаженны нищие духом». Слышим, но задумываемся ли мы о смысле этих слов? Что значит духовная нищета? Ведь мы так хотим обогатиться, мы так хотим считать себя чем-то значимым в мире этом, и перед людьми, и перед Богом – делаем, трудимся, стараемся. А Господь говорит: «Человек, ты вспомни, кто ты есть, ты прах и пепел, ты – горсть земли, которую Я взял Своими руками и сделал из этой глины то, что ты есть. И вдунул «душу живу», и эта глина стала двигаться, думать, дышать и делать что-то. Но не помышляй, что ты что-то значишь».
В чем же моя сила? Простой человек желает быть сильным, желает быть значимым, и он хочет опереться, иметь опору или в деньгах, или в положении в обществе, или в ком-то другом значимом в срезе социальной жизни. Но со временем он понимает, что здесь не надежно, здесь заканчивается то, на что он полагал свои надежды, здесь утрачивает силу, и он остается совершенно беспомощным. Как говорил Амвросий Оптинский: «Человек что жук майский. Когда солнышко и тепло, он летает и жужжит: «всё моё – леса мои, поля мои, деревья мои – я над всем довлею». Но чуть подует ветерок, он вцепится в листочек дерева и жужжит: «Не спихни, пощади»». Вот и мы так же – что-то думаем о себе, шумим, представляем, но скорби расставляют точки над «i» и показывают нам, что в действительности-то мы никто и ничто. И вся наша сила единственно в Боге. Это основа любого духовного восхождения, совершенствования и приближения к Богу. Потому с этой строки начинаются Заповеди Блаженства: «блаженны нищие духом». «Не я, Господи, не я, а Ты сделал в моей жизни всё, что есть доброго и светлого». Не случайно Господь обращает наше внимание – «без Меня не можете творить ничесоже».
Мы вспоминаем сегодня память преподобных Антония и Феодосия Печерских, которые являются отцами русского монашества. Мы с особой любовью и трепетом к ним прибегаем. Но прося у них молитв, помощи и заступления, восхищаясь их подвигом и жизнью – задумаемся… Если они являются нашими отцами по началу, положенному апостолами, являемся ли мы их детьми по восприемству? Пожалуй, исторически – «да», юридически, через канонические действия священноначалия – тоже «да». Но духовно, именно по действию благодати, наверное, не всегда мы можем сказать с уверенностью, что мы дети наших великих отцов. Потому, что тот залог благодати, который они нам дали, мы, к сожалению, уж не говорю приумножили – не сохранили.
Потому что мы потеряли самое главное – начало, духовную нищету. Считать себя не имеющим ничего доброго. Все, что есть – не мое. Все, что доброе – это мне Господь дал. А что греховное, немощное – такой я сам есть. Эта самая простая заповедь для нас является самой сложной. И происходит внутренняя борьба в человеке – считать себя чем-то или не считать? Достиг я чего-то, или не достиг? Сделал я что-то или не сделал? А по существу – не я делаю, а делает Господь. Для меня это великое счастье, что Господь мне даровал такую милость – быть лопатой в Его руках, или серпом, или плугом. Потому что по существу все мы выполняем одну Божественную заповедь – заповедь любви.
И преподобные Антоний и Феодосий своей жизнью нам это четко показывают. Сколько они сотворили чудес! Исцеляли больных и бесноватых, совершали различные благодеяния людям. Но всё они присуждали Единственному, одному Творцу и Спасителю – Богу.
И в нашей жизни сегодня монахи – это те, которые бросают вызов современному миру своей жизнью, тем, что они, будучи молодыми, красивыми, казалось бы, еще могли послужить миру, и мир для них мог бы послужить, но уходят из него, потому что понимают, что истинное счастье, истинная радость не здесь, в пределах земных и материальных благах пребывает, а в чем-то ином. В ином блаженстве. Не случайно сравнивают монаха с птицей – не сеет, не жнет, не пашет. Хотя наши монахи и пашут, и сеют, и жнут. Но смысл в том, что они находят радость в полете, как и птицы, и небожители. Полет этот – молитва. Потому что без молитвы монах сразу опускается на землю и перестает быть монахом, становится простым трудником, работягой в черных одеждах.
То, что нас отделяет от мира – это не внешнее, а внутреннее. Это внутреннее никто не видит, разве кто-то внимательный, который посмотрит в наши глаза и увидит там невечерний свет. Древние отцы говорили: «Если ты увидишь настоящего христианина в своей жизни хотя бы один раз, ты его никогда не забудешь». Являемся ли мы такими христианами? Живет ли в нас Христос настолько живо и ярко, что может не только нас вести, но и через нас обращаться к людям? Это зависит от того, насколько мы привлекаем к себе Божественную благодать. А Божественная благодать привлекается только к смиренным сердцем, смирение сердца достигается через отрицание своей собственности, своей самости. Вот мы распятые перед Христом и пред миром, ничего не имеем, кроме своих грехов, и эти грехи, как слезы Моисея мы приносим к Божественным ногам Спасителя. Но плачем не за весь Израильский народ, а за самих себя, чтобы Господь нас спас. И, если будет Ему угодно, тех, кто близки нашему сердцу.
В современном мире оскудевает духовная жизнь и монашество, но мы верим, что Господь в силе воздвигнуть нас не по нашим подвигам, которые мы, может быть, не всегда можем понести, как наши предки, духовные отцы, но по тому смирению, что мы воспринимаем от Его десницы с благодарностью, с покорностью, со смирением, не считая себя достигшими чего-то, а помня о том, что из земли изошли и в землю отыдем. Дух Животворящий сделал нас тем, что мы с вами есть.
Этот храм воздвигнут в особом месте, он является как бы духовным оазисом нашей жизни, и весь монастырь. И мы с вами счастливы потому, что можем спокойно прийти в святой день, когда благоизволит наша душа помолиться. Мы видим, как Господь возрождает на пустынном месте новую Лавру, но она славна не стенами, а сердцами, которые бьются в живом пульсе молитвы. И вы должны помнить о том, что это и есть настоящая жизнь. Если молитва перестанет, если она иссякнет, то всё напрасно: напрасны кресты, напрасны золотые купола, они будут не нужны никому. Это всё является средством для нашего с вами спасения. Чтобы пробудить нас от духовной дремоты хоть к небольшому подвигу для спасения наших душ.
Источник: http://zachatevmon.ru/?p=28358
Изображения: http://elohov.ru/prepodobnyj-antonij-pecherskij-1000-let-monashestva-na-rusi/
http://sobor-uspenie.ru/church_life-holydays/item_1022-prepodobnyie_antoniy_i_feodosiya_pecherskie
