Свобода духа или Как строился храм Казанской иконы Божией Матери. Часть 1

  Как была создана такая красота? Даты закладки и освящения храма (6 июля 1904 г. – 30 августа 1906 г.) говорят о двух годах строительства. Но на самом деле произошло это не в два года. Сначала созидалось то, что создать гораздо сложнее. Поэтому начать наш рассказ придется издалека...

  1905 год. На московских улицах идут бои. Нет, это не новая интервенция. Это люди, русские по рождению, поднялись на своих соотечественников во имя красивого лозунга французской революции. Они воспользовались великим даром Бога человеку – даром свободы, но страшно, гибельно и разрушительно для себя и других. Освободила ли кого-нибудь их кровопролитная борьба? Кто и что может действительно освободить? Храм Казанской иконы Божией Матери, строившийся в 1904-1906 годах в нашем монастыре – это один из прекрасных памятников, свидетельствующий об истинной свободе в Боге бессмертного человеческого духа. Жизнь тех, благодаря кому он был возведен, может стать ответом на многие вопросы…

  Так было всегда: одни разрушали, а другие созидали. В 1905 году за монастырской оградой создавался величественный храм во имя Казанской иконы Божией Матери – символа духовного единства России. Храм был заложен 6 июля 1904 года. Закладной камень освятил митрополит Владимир (Богоявленский) – будущий священномученик. В новое смутное время он был Московским архипастырем и, как мог, гасил революционный пожар, разгоревшийся в душах соотечественников. Высокопреосвященный Владыка был скромным, кротким, мудрым и глубоко порядочным человеком, явившим большое мужество в жизни и перед лицом смерти. Он совершил закладку и, через два года – великое освящение храма. В этом видится милость Божия к обители, которой был дан Богом еще один Небесный покровитель.

  Люди на баррикадах избрали борьбу с существующей властью и, вместе с тем, стали богоборцами. Но они так и не поняли настоящего смысла лозунга «Свобода. Равенство. Братство», не задумались, о каких свободе, равенстве и братстве идет речь. Два тысячелетия назад Спасителем было сказано: «Уразумейте истину, и истина свободит вы» (Ин. 8, 32) Он дал и ответ, где найти Истину (См. Ин. 14, 6). «Освободители» выбрали другой путь, но оказались обманутыми и порабощенными первым бунтовщиком, сказавшим: «Взойду на небо выше звезд Божиих вознесу престол мой <…> Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (Ис. 14, 13-14). Стремившиеся к равенству, они так и не пришли к своей недостижимой цели. Искатели братства сделались чужими друг другу и разрушили жизнь окружающих, как и свою собственную.

   А строившие храм возводили его на века, так, будто в городе и стране не было никакой революции. Это не значило, что монахини и все, кто участвовал в строительстве, были безучастны к трагическим событиям. Преподобный Исаак Сирин сказал, что милующее сердце не может вынести ничьих страданий. Братоубийство, гибель людей, не только на фронте текущей войны, но и в самом сердце России, рождало в душах скорбь о тех, кто не ведал, что творил, и горячую молитву за пострадавших и принявших смерть в уличных боях. Однако, что бы ни происходило вокруг, сестры изо дня в день продолжали делать свое дело – созидать храмы собственных душ, молиться за всех и своей жизнью нести свет Христов окружающим людям. Ярким выражением духа монастыря стал прекрасный новый храм. Он мог вместить одновременно более трехсот человек. Насельницы обители знали: молящиеся здесь непременно будут. Они твердо верили в то, что хаос не вечен, а вечен только Бог и Его Небесное Царство, и что Русская Земля снова обретет единство в союзе мира и любви.

 

 Как была создана такая красота? Даты закладки и освящения (6 июля 1904 г. – 30 августа 1906 г.) говорят о двух годах строительства. Но на самом деле произошло это не в два года. Сначала созидалось то, что создать гораздо сложнее. Поэтому начать наш рассказ придется издалека.

  Страницы истории Рождественской обители отражают ее дух жертвенной любви, который поддерживался веками. Основы монастырской жизни заложены устроителями и духовными наставниками монастыря, и они, по сути своей – Евангельские. Слова Спасителя «аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой и по Мне грядет» (Мф.16, 26) и «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин 15, 13) во все времена воплощались в жизнь в монастырских стенах.

  Правильным побуждением к жертве может быть бескорыстная любовь во Христе, а не выгода, пристрастие или эгоцентризм. Если человек не гордится и не тщеславится своей жертвой, посвящая себя на служение Богу и ближним – такая жертвенность, соединенная со смирением и упованием на Господа, приносит добрые плоды. В противном случае есть реальная опасность оказаться на баррикадах или в другом месте, где жертва не просто окажется напрасной, но будет принесена человекоубийце от начала (см.: Ин. 8, 44) − обманщику людей. Жертвенность − лишь часть внутреннего храма души, а сколько всего необходимо учесть и сделать для созидания хотя бы одной части…

  Настоятельницей монастыря в пред- и послереволюционные годы была игумения Ювеналия (Ловенецкая). По ее благословению строился трапезный храм Казанской иконы.

  В свое время представительница старинного дворянского рода Елена Викентьевна Ловенецкая решила посвятить жизнь Богу и стать монахиней. Для этого ей понадобилось большое мужество, терпение и любовь ко Христу. Читая о тех, кто стремился жить духовно и свято в девятнадцатом веке, мы лучше понимаем, почему следующий, двадцатый век стал временем революций, войн и небывалых страданий для нашего народа. Во все времена и у всех народов сбывалось слово апостола Павла о том, что «вси, хотящии благочестно жити о Христе Иисусе гоними будут» (2 Тим. 3, 12). Но когда в одном из сословий христианского общества смеются над человеком, регулярно посещающим храм, а ежедневно бывающих за богослужением зачастую объявляют сумасшедшими и могут начать принудительно «лечить от ханжества», называя так искреннее чувство веры и благочестие – это симптомы тяжелой болезни общества. Многие верующие из дворян в ХIХ столетии прошли через жестокие насмешки и непонимание окружающих. Елена Викентьевна Ловенецкая, с кротостью, но и с непоколебимой силой духа, отстояла собственную свободу и право распорядиться жизнью вопреки условностям и мнению света. Она приняла монашество с именем Ювеналии. По некоторым сведениям, ее монашеский путь начался в одной из московских обителей.

   В 1889 году Священноначалие доверило матушке Ювеналии возрождение монастыря святой равноапостольной Нины в Бодби, в Грузии. Обитель была возобновлена по воле императора Александра III, но в новом качестве − как женский монастырь. До середины ХVIII века монастырь был мужским, пока не запустел. Игумения Ювеналия, прибыла из Москвы в Бодби всего с шестью сестрами и стала первой настоятельницей обители.

  Матушка приехала к развалинам древнего монастыря в не самое благоприятное время. В Грузии, как и в России, чувствовалось приближение революционной грозы, хоть и сдерживаемой мудрым правлением царя-миротворца. Но, несмотря на сложности, игумении Ювеналии удалось затеплить одну из неугасимых лампад на грузинской земле. Ее трудами и молитвами на месте развалин возник большой монастырь с двумя церквями – возрожденной древней, где под спудом почивали мощи святой равноапостольной Нины, и новой четырехпрестольной с главным приделом во имя святителя Николая. В начале ХХ века в обители подвизалось уже 180 сестер, имелось подворье в Тифлисе.

  Внутреннее монашеское делание, которому в монастыре уделяли особое внимание, и труды насельниц продуманно сочетались с просветительской деятельностью. При монастыре было две школы – одна, за оградой обители, для приходящих детей, другая для девочек, все время обучения проживавших в обители на полном содержании, получавших монастырское воспитание и среднее образование и, по окончании курса, − право преподавания в начальных классах школы [1].

  Игумения Ювеналия была скромной и смиренной труженицей, чему не мешало ее высокое происхождение. О жизни матушки известно немногое. К счастью, ее духовная дочь, схиигумения Фамарь (Марджанова), оставила воспоминания, которые были сохранены верующими. В воспоминаниях преобладает не историческая и фактическая, а духовная сторона, поэтому восстановить по ним полную биографию игумении Ювеналии не представляется возможным, но в них отражен ее духовный облик. Такие свидетельства подчас важнее, чем даты и факты.

  Встреча игумении Ювеналии с княжной Тамарой Александровной Марджановой произошла в Бодби [2]. Княжна Тамара Марджанова рано лишилась родителей: сначала отца, а потом, в девятнадцать лет, и матери. Недавно осиротевшие, они с сестрой, вместе родными, приехали в Бодбийский монастырь на богомолье. У княжны Тамары был знатный и богатый жених. Она готовилась поступать в Петербургскую консерваторию. Но душа девушки, видимо, не удовлетворялась светской жизнью и чувствовала какое-то иное призвание. И вот она оказалась в тихой обители. Умную, образованную, музыкально одаренную, обладавшую прекрасным голосом княжну до глубины души поразила монастырская обстановка.

   В храме шла утреня будничной службы. Матушка игумения сама читала канон, несколько сестер пело на клиросе и прислуживало в храме. Во всем, увиденном и услышанном княжной, не было внешнего блеска и ничего показного, но была неизреченная глубина, Божественная простота, красота и духовное величие. Эту удивительную атмосферу, при помощи Свыше, удалось создать в монастыре игумении Ювеналии, благодаря ее многолетнему внутреннему деланию и духовному опыту. Имея в себе Царствие Божие – царство любви, истинной свободы и справедливости, она могла созидать его в окружающем мире.

Молодежь постояла некоторое время и вышла из церкви, и только княжна Тамара осталась до конца службы. Благодать Святого Духа коснулась ее сердца. Тамара твердо решила оставить мир и поступить в обитель, о чем сообщила Матушке. Состоялось знакомство, которое со временем переросло в отношения наставницы во Христе и ее духовной дочери.

  Во время беседы с Матушкой двоюродный и родной братья Тамары зашли в церковь. Они подслушали разговор своей сестры с игуменией и рассказал о нем другим. Княжну сразу же подняли на смех, а дома рассказали об ее намерении всем родственникам. Однако ни насмешки, ни уговоры не повлияли на девушку. Тогда родные увезли Тамару в Тифлис.

  Светское общество Тифлиса всколыхнула странная новость: княжна Марджанова собирается в монастырь. Родные считали своим долгом не отпускать Тамару в обитель и отвлекать ее от мысли о монашестве. Однако все попытки «образумить» и вернуть к светской жизни душу, уязвленную любовью ко Христу, ни к чему не привели. Молодая девушка проявила необычайное терпение и стойкость. Наедине она плакала и горячо молилась, но своих переживаний не открывала никому, кроме духовной матери. Родные возили Тамару в театр, на светские вечера с балами и увеселениями. Княжна, которая обрела смысл жизни и тяготилась развлечениями, появлялась везде спокойная, сосредоточенная и ... незаметно сжимающая в руках четки.

  Видя, что ее не отпустят, Тамара Александровна тайно ушла из дома и уехала в монастырь. Родные отыскали ее в Бодби и хотели вернуть домой, но мудрой игумении удалось убедить их, что монашеская жизнь – призвание Тамары. Родственники согласились с доводами Матушки и предоставили Тамаре возможность идти по избранному пути.

  Вскоре поступок Тамары перестал быть предметом обсуждения в свете. Впечатление сумасшедшей или убитой горем княжна ни на кого не производила. Каждый, кто знал княжну, нашел объяснение перемене ее жизни. И, возможно, многие сделали для себя вывод. Конечно, монастырь – не для всех, но этого нельзя сказать о Заповедях Божиих. Исполнить их можно на всяком месте. Но монахи стремятся сделать это лучше, совершеннее, для чего безраздельно посвящают себя Богу. К тому же, любящий человек всегда стремится быть с Любимым. И не удивительно, что для тех, кто ведет жизнь, противоположную словам и духу Христа, либо только внешне благочестивую и «правильную», монашество непонятно и неприемлемо.

  Есть люди, которые успокаивают совесть, высказывая предположения о «сумасшествии», «несложившейся жизни», «несчастной любви», «эгоизме» монахов и называют другие причины поступления в монастырь, далекие от реальности. Находятся и те, кто искренне верит подобным объяснениям. На самом деле, по названным причинам, может быть, и легко уйти, но очень трудно остаться в монастыре. Молодая княжна Марджанова без громких слов разрушила ложные представления и заставила многих по-новому взглянуть на свой свободный и осознанный выбор. В этом помогла ей опытная наставница.

  Игумения Ювеналия стала для молодой послушницы Тамары не только духовной матерью, но заменила родную. Прозрев в новой послушнице будущую преемницу по игуменству, Матушка поселила духовную дочь в настоятельских кельях и внимательно наблюдала за ее внутренним состоянием. Она постепенно приучала Тамару к монашеской жизни и различным послушаниям. Опытная игумения давала место подвигу и жертвенности в жизни послушницы, но объясняла, что без смирения и осознания своей неспособности ни к чему доброму любой, даже самый великий подвиг напрасен.

  Послушница Тамара прожила двенадцать лет в Бодбийском монастыре, духовно напутствуемая своей старицей-настоятельницей. За это время она приняла рясофор, а затем была пострижена и в мантию архиепископом Флавианом [3], Экзархом Грузии. Архиепископ дал новопостриженной имя ее духовной матери – Ювеналия.

  Духовником игумении Ювеналии (Ловенецкой) был святой праведный Иоанн Кронштадтский. Вся Россия знала его как дерзновенного молитвенника пред Богом, прозорливца и нового чудотворца. Даже те из врачей, которые были неверующими людьми, нередко полушутя-полусерьезно отвечали родственникам безнадежно больных, что им осталась одна надежда – «на отца Иоанна Кронштадтского». Некоторые люди впадали даже в крайность, поклоняясь отцу Иоанну как воплощенному божеству и создав секту иоанитов. Общее внимание привлекали яркая личность и слава пастыря из Кронштадта, но мало кто стремился к глубокому осмыслению его подвига как внимательной жизни во Христе. Именно этому он учил своих духовных детей.

  Послушнице Тамаре, которая, по благословению игумении Ювеналии, также стала обращаться к отцу Иоанну с духовными нуждами, он предсказал монашество, игуменство и пострижение в великую схиму, что со временем и сбылось [4]. В 1902 году игумения Ювеналия внезапно получила назначение в Москву настоятельницей Богородице-Рождественского женского монастыря. Матушка покорно приняла это послушание, но очень переживала за своих скорбящих сестер. А ее духовную дочь 12 октября 1902 года возвел в сан игумении Бодбийской обители Тифлисский архиепископ Алексий.

  Великой скорбью отозвалось разлука в сердцах духовной матери и ее дочери во Христе. Отец Иоанн утешал и укреплял обеих. Новая бодбийская игумения при необходимости приезжала к отцу Иоанну, где бы тот ни находился. Она часто бывала и у своей духовной матери в Богородице-Рождественском монастыре.

Прибыв в московскую обитель, игумения Ювеналия постаралась сразу же войти в нужды монастыря и поддержать его высокий духовный настрой. Этому способствовали молитва и напутствие отца Иоанна Кронштадского, к которому Матушка постоянно обращалась за советом. Новая настоятельница очень скоро стала не только уважаемой сестрами начальницей, но и духовной матерью − наставницей на пути спасения. Сестры любили ее и безусловно ей доверяли, о чем свидетельствовали краткие высказывания и отзывы насельниц, оставшихся в монастыре в советское время на правах жильцов.

   Матушку уважало монастырское духовенство, с которым она поддерживала добрые отношения. В семье Молчановых хранится подарок, сделанный Матушкой игуменией протоиерею Сергию Молчанову и его супруге к очередной годовщине их свадьбы (скорее всего, к юбилейной дате) – два серебряных бокала с инициалами «И.Ю.» (Игумения Ювеналия).

  В начале XX столетия в стенах обители, в ее многочисленных скитах и подворьях подвизались свыше шестисот насельниц. Перед закрытием монастыря число сестер, по одним сведениям, составляло 625 человек, по другим – 700 или даже более того, если учитывать обитательниц монастырских скитов и подворий.

  Стены храмов становились тесными и для сестер, и для приходивших на богомолье москвичей и паломников. В связи с этим в архитектурном ансамбле монастыря произошли существенные изменения. При игумении Ювеналии, в 1903-1904 годах, храм святителя Иоанна Златоуста был полностью реконструирован с сохранением архитектурных особенностей. Церковь стала внутри более просторной. Также и к собору Рождества Пресвятой Богородицы, по проекту известного архитектора Ф.О. Шехтеля, была пристроена крытая паперть. Паперть объединила собор, его приделы и трапезную палату. Нужно было быть опытным зодчим, чтобы не нарушить архитектурный ансамбль, возводя в древней обители новые постройки. Благодаря трудам талантливых архитекторов, а также прекрасному вкусу и ощущению исторической связи между эпохами, присущему игумении Ювеналии, постройки не только удачно вписались в облик древней обители, но и послужили украшению монастыря.

 

 Несмотря на реконструкцию старых храмов, монастырь нуждался в более вместительной церкви для проведения праздничных богослужений. На протяжении веков параллельно северной и южной стенам монастыря располагались в несколько рядов одноэтажные строения келий. В XIX и начале XX столетий они были снесены. Из одноэтажных строений остались только кельи, расположенные вдоль восточной монастырской стены, рядом с которыми растет огромный четырехсотлетний дуб. В начале XX столетия на месте снесенных зданий началось грандиозное строительство трапезного храма в честь Казанской иконы Божией Матери.

/Продолжение следует/

Сост. игумения Викторина (Перминова)

Материал из архива сайта

Фото игумении Ювеналии (Марджановой, будущей схимонахини Фамари, преподобноисповедницы) – http://www.pravmir.ru/sxiigumeniya-famar-mardzhanova-blaguyu-chast-izbravshaya/

http://true-orthodox.narod.ru/library/book/Arseny/memory/7_famar.html

Примечания:

[1] Православные русские обители. Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. СПб.: 1910. С. 684-686.

[2] Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 1995. С. 104-115. Также см.:

http://www.st-nikolas.orthodoxy.ru/news/thamar.html

http://www.pravmir.ru/sxiigumeniya-famar-mardzhanova-blaguyu-chast-izbravshaya/

http://true-orthodox.narod.ru/library/book/Arseny/memory/7_famar.html

[3] Архиепископ Флавиан (Городецкий), впоследствии митрополит Киевский и Галицкий (+ 1915).

[4] Послушница Тамара Марджанова была пострижена в монашество (малую схиму) с именем Ювеналии, затем была поставлена игуменией и приняла управление Бодбийским монастырем вследствие перевода ее духовной матери настоятельницей в Московский Рождественский монастырь. Позже она приняла схиму с именем Фамарь.