Гал., 212 зач., V, 11-21.
11 За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн креста прекратился бы.
12 О, если бы удалены были возмущающие вас!
13 К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служи́те друг другу.
14 Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.
15 Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом.
16 Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, 17ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы.
18 Если же вы духом водитесь, то вы не под законом.
19 Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, 20 идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны,) ереси, 21 ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют.
Толкования
Свт. Иоанн Златоуст
За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн креста прекратился бы
«…А что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание?». Так как на него возводили клевету, будто он часто соблюдает иудейские обряды и проповедует (необрезание) притворно, то посмотри, как он показал себя чистым (от этой клеветы), призывая в свидетели их самих. «Вы и сами знаете, – говорит он, – что причиною гонений на меня было то, что я повелеваю оставлять закон; а если бы я проповедовал обрезание, то за что бы стали меня преследовать? Ни в чем другом, кроме этого, иудействующие не могут обвинить меня. И если бы я позволял им веровать по отеческим обычаям, то, конечно, ни уверовавшие, ни неуверовавшие не злоумышляли бы против меня, так как ничего из их обычаев не отвергалось бы».
Что же? Не проповедовал ли он обрезания? Не обрезал ли Тимофея (Деян. 16)? Обрезал, конечно. Как же, в таком случае, говорит – «не проповедую»? Заметь и здесь его осмотрительность. Он не сказал – «я не совершаю обрезания», но – «не проповедую», т. е., «Не учу так верить, и ты не должен брать моего поступка в утверждение догматов: я действительно обрезал, но не проповедовал обрезания».
«…Тогда соблазн креста прекратился бы». Это значит: «Если верно то, что вы говорите, то преграда и вражда, разделяющие нас, уничтожены». Иудеев соблазнял не столько крест, сколько учение не следовать отеческим обычаям. И когда они привели Стефана в синедрион, не говорили, что он почитает Распятого, но что он говорит (хульные слова) на место это и на святой закон (Деян. 6:13). Да и самого Иисуса они обвиняли в том, что он разоряет закон (Иоан. 5:16). Вот почему Павел и говорит: «Если мы допускаем обрезание, то прекратилась ваша борьба с нами, – нет более никакой вражды против креста и проповеди; если же нас ежедневно умерщвляют, то почему же нас обвиняют в этом? А на меня за то и возложили руки, что я ввел в храм необрезанного. Неужели же я, –говорит, – настолько неразумен, что, допуская обрезание, решился бы совершенно напрасно и сам подвергнуться такому злу, и подать такой соблазн для креста? Вы и сами видите, что ни за что так не враждуют на нас, как за обрезание. Итак, неужели я был настолько неразумен, чтобы без всякой причины и себя подвергнуть скорби, и других ввести в соблазн?» А назвал он это соблазном креста потому, что и учение о кресте повелевает оставить отеческие обычаи, и что это именно повеление преимущественно и соблазняло иудеев и служило препятствием к принятию креста.
Свят. Феофан Затворник
Аз же, братие, аще обрезание еще проповедую, почто еще гоним есмъ? Убо упразднися соблазн креста.
Эти слова расчищают путь и устраняют последние препятствия к действию на галатов предложенных святым Павлом убеждений. Могли заграждать сей путь наговоры на Апостола, что сам он придерживается закона и даже обрезывает. Заседши в памяти, это нарекание могло отнимать силу и угроз, и надежд, и всех увещаний Павла. По крайней мере всякий, подумавши: да сам-то что же ты вяжешься с законом,— мог останавливаться в недоумении. Святой Павел разгоняет этот легкий туманец одним вопросом: гонят же меня за что? Что иудеи гнали Апостола, это всем было ведомо. Всем также не мудрено было уразуметь, что если б он благосклонно относился к обрезанию и закону, то никто и слова не сказал бы ему. Если же поносят его, бесчестят, преследуют всюду, то явный знак, что изложенное им учение о прекращении силы обрезания и закона, и о ненужности их более для верующих, есть постоянный и повсюдный предмет его проповеди. Наслушавшись наговоров на святого Павла, галаты могли недоумевать: что же это делает Апостол? Прочитав же вопрос его, должны были воскликнуть: в самом деле так; что же те-то нам натолковали? Это они нас обманывали. Какова мудрость Апостола! Не посылает их за справками пройти по следам его проповеди, а одною очевидностию успокоивает их умы, смятенные нареканиями на него.
Святой Златоуст говорит на это место: «поелику говорили о нем, что он часто сам соблюдает иудейские обряды и проповедует необрезание притворно; то смотри, как он показал себя чистым от сей клеветы, призывая во свидетели их самих. Вы сами знаете, говорит, что причиною гонений на меня было то, что я учил оставлять закон. А если бы я проповедывал обрезание, то за что бы и гнать меня? Иудействующие, кроме сего, еще ни в чем другом обвинять меня не могут. И если бы я дозволял им веровать по отеческим обычаям, то ни уверовавшие, ни не уверовавшие из них не злоумышляли бы на меня, как ничего из их обычаев не отвергающего. Что же? Не проповедывал ли он обрезания, не обрезал ли Тимофея? Обрезал. Как же говорит: не проповедую? Примечай и здесь его осмотрительность. Он не сказал: я не совершаю обрезания, но: не проповедую, то есть не учу так верить. И ты моего поступка, говорит, не должен брать в утверждение догматов; ибо хотя я и обрезал (Тимофея), впрочем, не проповедывал обрезания».
Убо упразднися соблазн креста. Если б было так, если б я проповедывал обрезание, то крест не представлял бы соблазна для иудеев. Для них так дорого обрезание, что, не трогай я его, они соблазна в кресте не видели бы, а теперь видят ради того, что крест гонит обрезание и весь закон. Амвросиаст пишет: «соблазном для иудеев была проповедь о кресте потому, что ею упразднялись суббота и обрезание. Если б она допускала обрезание, то не было бы соблазна и иудеи мирны были бы с нами. И о Спасителе они говорили: несть Сей от Бога Человек, яко субботы не хранит (ср.: Ин. 9, 16)». Святой Златоуст то же излагает пространнее. «Если верно то, что вы говорите, то преграда и вражда, разделяющие нас, уничтожены. Ибо иудеев не столько соблазняет крест, сколько учение не следовать отеческим обычаям. Приведши Стефана в синедрион, они не говорили, что сей чтит Распятого, но что глаголет на место святое сие и закон (ср.: Деян. 6, 13). И Самого Господа Иисуса обвиняли они за то, что будто Он разоряет закон (см.: Ин. 5, 18). Почему Павел и говорит: если мы допускаем обрезание, то прекратилась ваша борьба с нами, нет более вражды против креста и проповеди. А если нас ежедневно умерщвляют, то разве это без всякой причины? Вы и сами видите, что ни за что так не враждуют на нас, как за обрезание. Так ли я был неблагоразумен, чтоб и себя подвергнуть скорби, и других ввести в соблазн, без всякой причины? Сказал же он: соблазн креста,— потому что учение о кресте повелевает оставить отеческие обычаи, что преимущественно и соблазняло иудеев и удерживало от принятия креста».
Свт. Иоанн Златоуст
«О, если бы удалены были возмущающие вас!».
Смотри, каким строгим является здесь (апостол) по отношению к обольстителям (галатов). Сначала он упрекал обольщенных, дважды назвав их несмысленными, но после того как достаточно научил и вразумил их, обращается уже к обольстителям. А мы должны и здесь заметить мудрость (апостола). Первых он убеждает и вразумляет, как детей своих, способных еще исправиться, обольстителей же отсекает, как чуждых и неизлечимо больных; на это последнее указывает он, когда говорит: «кто бы он ни был, понесет на себе осуждение», а на первое, когда угрожает им и говорит: «О, если бы удалены были возмущающие вас!» И справедливо сказал – развращающии (αναστατούντες). В самом деле, они принудили их, оставив свое отечество и свободу и небесное родство, искать отечества чуждого и неизвестного, и изгнав их из Иерусалима горнего и свободного, заставили блуждать как пленников и пришельцев. Поэтому-то (апостол) и желает их удаления. Смысл же его слов таков: «Я нисколько не забочусь о них, так как «еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3:10). Если они хотят, пусть не только обрезываются, но и (все тело свое) изрежут».
Свят. Феофан Затворник
О дабы отсечены были развращающии вас.
Отсечены — совершенно отделены (см.: блаженный Феодорит), чтоб никакого уже общения не было у вас с ними и у них с вами. Развращающии, αναστατουντες, — восставляющие вас на истину, бунтовать против истины возбуждающие вас. Доказал Апостол, что не должно более вязаться законом, убедил, что должно прекратить всякое общение с ним, и надеется твердо, что галаты так и сделают. Но забота Апостола о них простирается и на будущее. Непокоен он, пока среди них лжеучители, и выражает желание, чтоб они отсечены были. В греческом читается: οφελον και αποκοψονται, — о дабы и отсечены были! Вы убедились, исправите ошибку; но когда бы и лжеучителей вы прогнали от себя, тогда я был бы совершенно покоен относительно вас. Пока они с вами, не перестану опасаться за вас.
Что так будто слабо действует Апостол? Не отсекает соблазнителей, а желание только выражает, чтоб они были отсечены самими галатами. Ожидал, может быть, святой Павел обращения к истине их самих, потому и сказал так нерешительно; в случае же упорства и продолжения соблазнять, может быть, оставил себе свободу сделать распоряжение о том после. Или, может быть, он уверен был, что галаты и сами то сделают, отгонят их от себя, прекратят общение с ними, не позволят им приближаться к себе; воззванием же своим: о дабы! — он показать только хотел, что это не противно его желанию, что об этом есть и его Апостольская молитва. Всячески нельзя тут не видеть закона жизни тела Церкви,—отвергать и извергать не покоряющихся истине и учащих противно ей.
Святой Златоуст видит в сих словах Апостольскую строгость: «смотри, какую строгость выражает здесь Апостол и к обольстителям их. Сначала он укорял обольщенных, не раз называя их несмысленными. Но, довольно поучив и вразумив их, теперь обращается уже к обольстителям их. А вы и здесь должны приметить мудрость Апостола. Галатов он вразумляет и убеждает, как детей своих, и надежных еще к исправлению; а обольстителей их отсекает, как чуждых и неизлечимо больных. На сие последнее указывает он, когда говорит: понесет грех, кто бы ни был; и на первое, когда угрожает им, говоря: о дабы отсечены были развращающии вас. И справедливо сказал: развращающии вас (то есть возбуждающие вас отступать от строя и порядка Христовой Церкви, которая есть новое для духа вашего отечество). Ибо они принудили их, оставив свое отечество и свободу, и небесное родство, искать отечества чуждого и неизвестного и, изгнав их из Иерусалима горнего и свободного, заставили блуждать как пленников и пришельцев. Потому-то Апостол и восстает на них. Смысл слов его такой: я нисколько не забочусь о них: еретика бо человека по первом и втором наказании отрицайся (ср.: Тит. 3, 10)».
Во времена святого Златоуста были люди, которые словом Апостола: отсечены — покушались оправдывать скопчество. Ибо скопцы назывались и αποκοποι; у Апостола же стоит: οφελον και αποκοψονται. Святой Златоуст не напрягается опровергать такого толкования; потому что ложность его и сама собою очевидна после высказанного им пред сим мнения. Но пользуется сим случаем обличить скопцов в предотвращение от скопчества, смысла не имеющего. Проглядывает у него мысль, что если б и видеть у Апостола указание на скопчество, то ведь это кара, казнь, клятва; и дерзающие сами себя искажать, сами на себя навлекают клятву Апостола. Затем говорит: «манихеи только говорят, что тело злокозненно и составлено из злого вещества, а сии самыми делами подают повод к нелепым их толкам, отсекая член как бы враждебный и злокозненный. Гораздо лучше бы выкалывать глаза, потому что чрез них похоть входит в душу. Но ни глаза, ни другой какой член не виновны в сем; виновна одна злая воля. А если не можешь воздержаться, то для чего не отсекаешь языка за богохульство, руку за хищение, ног за стремление их на зло и для чего, можно сказать, не иссечешь всего тела? Ибо и слух при напевании свирели часто расслабляет душу, и ноздри при ощущении благовония прельщают сердце и увлекают к удовольствию. Итак, отсечем все: и уши, и руки, и ноздри. Но это крайнее нечестие и наущение сатанинское. Нужно только исправить беспорядочное стремление души. Злой демон, услаждающийся всегда убийствами, он только мог внушить, что должно истреблять самый орган, как бы великий художник сделал ошибку. Как же бывает, скажет кто, что от тучности тела возгорается похоть? Но и тут грех души. Утучнение плоти зависит не от похоти, а от души. Если она захочет истощить ее, имеет на то полную власть. Но ты делаешь то же, как если бы кто, видя подкладывающего огонь и зажигающего дом, стал обвинять за пожар не поджигателя, а огонь за то, что будто бы он разгорелся так сильно от того, что сам собою много охватил бревен дома. Виноват не огонь, а поджигатель. Огонь дан для приготовления пищи, для освещения и для многих других потребностей, а не для того, чтобы жечь дома. Так равно и пожелание дано для деторождения и сохранения рода, а не для прелюбодеяния, блуда и сладострастия; дано для того, чтобы ты был отцом, а не прелюбодеем; прелюбодеяние зависит не от естественного пожелания, а от неистовства противоестественного».
Не сочтено излишним выписать это место ради того, что и у нас водятся сии плевелы.
Свт. Иоанн Златоуст
Ст. 13-14 К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.
«К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к [угождению] плоти». Здесь (апостол), кажется, переходит к нравственной части послания; но в этом послании он допускает некоторую особенность, каковой нет ни в одном из других его посланий. Все другие послания он обыкновенно разделяет на две части, из которых в первой рассуждает о догматах, а в последней излагает правила жизни; между тем как здесь, перешедши к нравственному учению, он после опять присоединяет к нему учение догматическое; и это потому, что нравственное учение опять имеет нужду в догматическом в борьбе с манихеями. Что же значат слова: «только бы свобода ваша не была поводом к [угождению] плоти»? «Христос, – говорит, – освободил нас от ига рабства и предоставил нам свободу на зло, но чтобы пользовались ею, как средством к получению большей награды, восходя к совершеннейшей мудрости». Так как он повсюду называет закон игом рабства, а благодать освободительницей от клятвы закона, то чтобы кто-нибудь не подумал, будто он повелевает оставить закон для того, чтобы можно было жить нам беззаконно, он предупреждает подобное подозрение, говоря: «Не для того (освобождены мы от закона), чтобы жить нам беззаконно, но чтобы стяжать мудрость выше закона, потому что узы закона разрешены. И я говорю это не для того, чтобы нам еще более унизиться, но чтобы более возвыситься. Ведь и блудник, и девственник – оба преступили пределы закона, но не одинаково, а один ниспал в худшее, другой же возвысился к лучшему, один преступил закон, а другой превзошел закон». Итак, Павел говорит следующее: «Христос освободил вас от ига не для того, чтобы вы прыгали и бесились, но, чтобы освобожденные от ярма, текли благоустроеннее». Затем (апостол) указывает и способ, посредством которого легко можно достигнуть этого. Какой же это способ? «любовью, – говорит, – служите друг другу». Снова здесь он дает понять, что причиною их заблуждения были честолюбие, несогласие, любоначалие и гордость, так как мать ересей есть страсть властолюбия. И словами «работайте друг другу» он показал, что это зло произошло именно от тщеславия и гордости, а потому представляет и соответственное врачевство. «Так как вы разделились между собою вследствие желания властвовать один над другим, то служите друг другу, и таким образом вы опять соединитесь». Впрочем, он ясно не называет греха, а ясно предлагает только способ исправления, чтобы отсюда уже они узнали и грех свой, – подобно тому, как если бы кто, не говоря (прямо) распутному, что он распутен, стал бы убеждать его быть целомудренным. И действительно, кто любит, как должно, ближнего, тот не откажется служить ему покорнее всякого раба. Как огонь, поднесенный к воску, легко размягчает его, точно так же и теплота любви сильнее огня разрушает всякую гордость и надменность. Вот почему не сказал просто – «любите друг друга», а – «работайте» (служите), указывая этим на высшую степень любви. А чтоб они, освободясь от ига закона, не сделались бесчинными, он возлагает на них другое иго, иго любви, которое хотя и крепче первого, но гораздо легче и приятнее. Потом, изъясняя, в чем состоит благо любви, говорит: «Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (ст. 14; Мф. 22; Левит. 19:18). Так как они всячески извращали закон, то он и говорит: «Если ты хочешь исполнить закон, то не обрезывайся, потому что он исполняется не в обрезании, а в любви». Смотри, как он не может забыть своей скорби, но непрестанно возвращается к тому, что причиняет ему эту скорбь, даже и перешедши к нравственному учению.
Свят. Феофан Затворник
Вы бо на свободу звани бысте, братие: точию да не свобода ваша в вину плоти, но любовию работайте друг другу.
Закон определял всякий шаг иудея. Иудей ходил по привычным правилам, как по клеточкам. Когда эти клеточки разломаны, не дивно, что могли рождаться вопросы, как же теперь действовать? Свобода после стеснения ведет к разгульности; чувствуется сильный позыв вкусить побольше и поширше всякого рода удовольствий. Как чувственные удовольствия ближе и известнее, то им и отдается свобода. Но тут начинается новый плен — пагубный. Чтобы этого не случилось, Апостол и предостерегает: смотрите, чтобы свобода ваша не была в вину плоти, — то есть не послужила поводом к поблажке чувственности. «Не для того, говорит, освобождены вы от рабства закону, чтобы грешить небоязненно» (блаженный Феодорит). Но любовию работайте друг другу. Вот вам приличное занятие - работать друг другу: друг другу помогать, друг другу пособствовать в его делах, друг друга вразумлять и утешать. Это будет самым лучшим употреблением свободы и доставит вам несказанное утешение самим больше, чем другим, только позаботьтесь действовать так по любви. Любовию исполнитесь друг к другу. Тогда эта любовь покоя вам не даст, понуждая вас непрестанно делать что-нибудь для других, и по силе, и сверх силы «Кто искренно любит, тот не отказывается служить любимому» (блаженный Феодорит). И не только не отказывается, но сам изыскивает, чем бы кому послужить, и скучает, когда ничего не удается сделать для других.
Святой Златоуст говорит: «Христос, говорит Апостол, свободил нас от ига рабства и предоставил нам свободу делать что хотим; только чтобы мы сию свободу употребляли не на зло, но средством к получению большей награды, восходя к совершеннейшей мудрости, и поелику Апостол выше и ниже называет закон игом рабства и упомянул об освобождении от клятвы законной, то, дабы кто не подумал, будто он убеждает оставить закон для того, чтобы жить беззаконно, он предупреждает такую мысль, говоря: Христос свободил нас от закона не для того, чтобы жить нам беззаконно, но чтобы стяжать мудрость высшую закона: потому что узы закона разрешены; и я говорю сие не для того, чтобы нам еще более унизиться, но чтобы более возвыситься. Ибо и любодей, и девственник — оба преступают пределы закона, но не одинаково один ниспал в худшее, а другой возвысился к лучшему; один преступил закон, а другой превзошел закон. Итак, святой Павел говорит: Христос снял с вас иго не для того, чтобы вы, как кони, прыгали и бесились, но чтобы, освобожденные от бремени, текли благоустроеннее. Далее Апостол показывает и легкий способ достигнуть сего- какой же? Любовию, говорит, работайте друг другу. Чтоб они, освободясь от ига закона, не сделались бесчинными, он налагает на них другое иго — любви, которое хотя больше и крепче первого, но гораздо легче и приятнее»
Свт. Иоанн Златоуст
«Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом».
Он не высказывает своей мысли прямо, чтобы не огорчить их, хотя знал, что так и делается между ними; но то же самое говорит с видом некоторого сомнения. Он не сказал: «потому что вы угрызаете друг друга», и далее тоже (не сказал прямо), равно как опять и после не высказал прямо, что вы будете истреблены друг другом; такая речь свойственна только устрашающему и предостерегающему от опасности, а не осуждающему. Слова же употребил самые сильные. Не сказал он только – «угрызаете», что делает иногда раздраженный, но прибавил – «и съедаете», что свойственно закореневшему в злобе. Угрызающий удовлетворяет только страсть гнева, тот же, кто съедает, обнаруживает в себе крайнюю степень зверства. Впрочем, он говорит здесь не о телесных укушениях и съеданиях, а разумеет еще более худшие. В самом деле, не столько причиняет вреда тот, кто съедает плоть человека, сколько тот, кто угрызает душу его, так как, насколько душа драгоценнее тела, настолько тягостнее и причиняемое ей зло. «Берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом», – говорит он. Так как обманщики и злоумышленники приходят для того, чтобы губить других, то он поэтому и говорит: «Смотрите, чтобы дело не дошло и до вас». Разделение и борьба гибельны и разорительны, без сомнения, как для тех, которые принимают их, так и для тех, кто вводит их, и изъедают все еще более, чем моль.
Свят. Феофан Затворник
Аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблены будете.
Хоть и можно полагать, поставляя сии слова в прямую связь с 13-м стихом, что святой Павел хотел в них представить побуждение ко взаимной деятельной любви и из пагубных последствий, какие обычно дает от себя взаимное нелюбие; но нельзя не видеть, что чрез это вводятся понятия, к которым ни прежде не подано повода, ни после ничего не говорится похожего на них.
Чтобы эти слова стройно сходились с 13-м стихом, надобно в него ввести следующую мысль - работайте друг другу любовью, и чрез это возвысите свое благоденствие. Тогда прямо будет следовать: если же между вами будет нелюбие и вы будете друг другу делать зло, то смотрите, как бы вам не истребить друг друга. Таким образом этот стих будет в связи не прямо с 13-м стихом, а с предполагаемым последствием законополагаемого им образа жизни. Но справедливо ли так поступать?
Таким образом, совсем не лишний вопрос: для чего святой Павел сказал так, или дал такой оборот речи?
Святой Златоуст так понимает сии слова, что они не общую мысль выражают, а прикровенно обличают недоброе состояние галатов, чтоб образумить их и, указав источник его в прившедшей ереси, тем самым в неблагоприятном виде представить и ее самую. Еще под 13-м стихом на слова: любовию друг другу работайте — говорил он: «разуметь дает Апостол, что причиною их заблуждения были любопрения, несогласия, любоначалие и гордость, ибо мать ересей есть страсть любоначалия. И словами: работайте друг другу — он показал, что зло произошло именно от сего тщеславия и гордости. Почему представляет и врачевство соответственное. Поелику, говорит, вы разделилися между собою, желая властвовать один над другим, то служите друг другу, и вы опять соединитесь. Впрочем, ясно не называет он греха их, а ясно предлагает только способ исправления, чтобы отсюда они узнали и грех свой подобно тому, как если бы кто, не говоря прямо распутному, что он распутен, стал бы только убеждать его к целомудрию». Эту же мысль ведет святой Златоуст и под 15-м стихом: «он не высказал здесь своей мысли прямо, чтоб не огорчить их, хотя знал, что так и делается между ними; но то же самое говорит, только с видом некоторого сомнения. Ибо не сказал: поелику вы друг друга угрызаете,— также и далее не сказал прямо: друг от друга истреблены будете. Каковая речь свойственна устрашающему только и советующему, а не осуждающему Слова же употребил самые разительные и резкие. Ибо не сказал только: угрызаете, — что делает иногда раздраженный, но прибавил: снедаете,— что свойственно закосневшему в злобе Угрызающий насыщает только страсть гнева, а снедающий обнаруживает в себе крайнюю степень зверства. Впрочем, он разумеет не телесные угрызения и снедения, но много еще худшие. Ибо не столько делает вреда, кто снедает плоть человека, сколько тот, кто угрызает душу его. Ибо, чем дороже душа тела, тем тягостнее и зло, ей причиняемое. Блюдшиеся, да не друг от друга истреблены будете. Поелику обманщики и злоумышленники приходят для того, чтобы погублять других, то смотрите, говорит, чтобы дело не дошло и до вас. Разделения и распри растлевают и поедают как приемлющих, так и посеявающих оные, и еще более, чем моль, всё изъедают».
Блаженный Иероним другую мысль проводит «Надобно,— говорит, — так истолковать это место, чтоб не казалось, что святой Павел вдруг переходит к неожиданным наставлениям, стоящим вне всякой связи с содержанием Послания Он хочет им сказать: получив свободу от закона, любовию работайте друг другу. И это будет самое лучшее исполнение самого закона. А если вы с законом останетесь, то должны будете уже все принимать, принимать и око за око. Следуя же сему, будете друг друга угрызать и снедать. Поопаситесь! Вот к чему поведет вас закон! Вы друг от друга истреблени будете» (не слово в слово).
Свт. Иоанн Златоуст
Ст. 16-17 Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы.
«Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти». Вот показывает и другой способ, облегчающий добродетель и содействующий исполнению выше сказанного – способ, рождающий любовь и поддерживаемый любовью. Действительно, ничто так не делает нас любвеобильными, как жизнь по духу, и ничто так не убеждает духа обитать в нас, как сила любви. Поэтому он и говорит: «поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти». Так как он ранее назвал причину болезни, то теперь указывает на лекарство, приносящее здоровье. Какое же это лекарство и какая это сила, от которой зависят сказанные выше блага, как не жизнь по духу? Поэтому и говорит: «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (ст. 16, 17). Здесь некоторые нападают (на нас), говоря: «Вот и апостол разделяет человека на два, представляя его как бы составленным из противоположных природ, раз приписывает борьбу против души телу». Но это совершенно несправедливо, так как плотию он называет здесь не тело; а если разумеет здесь тело, то какой смысл будут иметь следующие далее слова? «Желает, – говорит, – противного духу». Но ведь тело принадлежит к числу вещей не движущих, а движимых, не действующих, а которыми действуют, – как же, в таком случае, оно желает? Желание, без сомнения, принадлежит душе, а не телу. Да и в других местах Писания говорится: «желает душа моя» (Пс. 83:3); также: «чего желает душа твоя, я сделаю для тебя» (1 Цар. 20:4); и еще: «не следуй влечению души твоей» (Иис. с. Сир. 5:2); и опять: «так желает душа моя» (Пс. 41: 2). Как же Павел говорит: «плоть желает противного духу»? Плотию он обыкновенно называет не природу телесную, а злую волю, напр., когда говорит: «вы не по плоти живете, а по духу» (Рим. 8:9); и еще: «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8:8). Итак, что же? Должно убивать плоть? Но сам сказавший это разве не был облечен плотию? Такие внушения дело не плоти, а диавола, так как «он был человекоубийца от начала» (Иоан. 8:44). О чем же, в таком случае, говорит (апостол)? Плотию он называет здесь помысл земной, легкомысленный и нерадивый, а в последнем виновато не тело, но беспечная душа. Ведь тело есть только орудие, от орудия же никто не отвращается, ни ненавидит, а отвращаются от того, кто употребляет это орудие во зло. Мы ненавидим и наказываем не меч, а человекоубийцу. «Но, – скажет кто-нибудь, – называть грехи души именем плоти именно и значит обвинять тело». Я же признаю, что хотя плоть и ниже души, но и она прекрасна. В самом деле, то, что ниже хорошего, и само хорошо, тогда как худое не ниже хорошего, но совершенно противоположно ему. Если ты действительно можешь указать зло, происходящее от тела, то обвиняй плоть; но если ты на основании одного только названия хочешь порицать плоть, то смотри, чтобы тебе не пришлось обвинять и душу, потому что и лишенный истины человек называется душевным человеком (1 Кор. 2:14), и полчища демонов называются духами злобы (Ефес. 6:12). С другой стороны, именем плоти Писание называет обыкновенно и таинства, равно и всю Церковь, называя ее телом Христовым (Колос. 1:18). Если же ты хочешь, чтобы я указал тебе благодеяния, получаемые нами чрез тело, то представь, что все чувства у него уничтожены, и ты увидишь тогда душу лишенною всякого познания, и не имеющею никакого понятия о том, что он знает теперь. В самом деле, если сила Божия от создания мира видима чрез рассматривание творений (Рим. 1:20), то как мы могли бы познать ее без глаз? Если также и вера от слуха (Рим. 10:17), то как услышим о ней без ушей? А проповедовать и обходить землю можно только посредством языка и ног. Как, в самом деле, проповедовать, если не будут посланы (Рим. 10: 15)? Да и письмо возможно благодаря рукам. Видишь ли, какое множество благ приносит нам служение плоти? Если же (апостол) говорит: «плоть желает противного духу», то говорит о двух противоположных видах помыслов, – о добродетели и пороке, так как именно они противятся друг другу, а не душа и тело. Если бы эти последние находились во взаимной вражде, то они истребили бы друг друга, так же, как вода истребляет огонь, как тьма – свет; если же душа заботится о теле и проявляет по отношению к нему великое попечение, весьма многое претерпевает, чтобы только не расстаться с ним, и сопротивляется, когда ее хотят разлучить с ним, если, в свою очередь, и тело служит ей, много доставляет ей познаний и само приспособлено к ее деятельности, – то как они могут быть противными и враждебными друг другу? И действительно, из самых действий их я вижу, что они не только не противны, но и весьма между собою согласны и взаимно друг друга поддерживают. Таким образом, не о теле и душе говорит (апостол) в словах «противятся друг другу», а указывает на борьбу злых и добрых помыслов. Желать и не желать – есть, конечно, дело души. Поэтому он и говорит: «Они противятся, чтобы ты не дозволял душе предаваться злым ее пожеланиям». Он так сказал это, как наставник и учитель, возбуждая страх.
Беседы на послание Галатам.
Свят. Феофан Затворник
Глаголю же: духом ходите, и похоти плотския не совершайте.
Минуем это вводное объяснение и возвратимся к главной мысли Апостола: освободясь от закона, живите в деятельной друг к другу любви. Стоя в этой мысли, не можем не спросить: в каком же отношении к тому закону любви состоит настоящее правило - духом ходить и похоти плотской не совершать? Святой Златоуст отвечает: в отношении средства к цели. «Вот показывает и другой способ, облегчающий добродетель и содействующий к исполнению вышесказанного, рождающий любовь и поддерживаемый любовию. Ибо ничто так не делает нас любвеобильными, как жизнь по духу, и ничто так не убеждает Духа обитать в нас, как сила любви».
Глаголю же — не такая мысль: предписывая вам закон любви, я говорю то же, что: духом ходите; а такая: к этому или при этом я говорю вам: духом ходите… Для того, чтобы пребывать вам во взаимной любви, духом ходите, и похоти плотской не совершайте. Почему так? Вот почему: похоть плотская есть то же, что живущий в нас грех, она в другом месте названа и мудрованием плотским. Это мудрование плотское закону Божию не покаряется, ниже бо может (ср.: Рим. 8, 7). А любовь есть исполнение закона. Выходит, что это несовместимые противоположности. Похоть плотская есть отрицание закона, а любовь — отрицание всякого беззакония. Где действует любовь в силе, там нет места похоти плотской; и где похоть плотская, там не ищи любви. Кто слушается внушений любви, тот не станет слушаться искушений похоти плотской. Но для того, чтобы не слушаться искушений плоти, надо приять благодать Духа и ходить в Духе. Таким образом очевидно, что святой Павел хотел сказать галатам: по освобождении от закона вы обязаны ходить в любви, а чтобы в любви ходить, ходите Духом и похоти плотской не совершайте.
Что значит Духом ходить? У нас есть и свой дух, богоподобная сила, вдунутая в человека от Бога, которой назначение вводить человека в жизнь в Боге и держать в ней. Стихии нашего духа — сознание Божества с чувством всесторонней от Него зависимости, страх Божий, сознание обязанности благоугождать Богу, уверенность в блаженной вечности. Всеми этими стихиями дух устремлял человека от себя и от всего тварного к Богу, как последней цели, все прочее обращая в средство к ней. Когда человек пал, то ниспал от Бога, и остановился на себе, и себя поставил главною целию жизни. Дух потерял над ним власть, вместо него стало парить в нем самолюбие. Из самолюбия развились гордость, своекорыстие, сластолюбие, а от этих потом — все полчище страстей. Все они в разных оттенках стали заправителями жизни человека. Дух замолк, и, если подавал иногда голос, его не слушали.
Господь и Спаситель принес на землю благодать Всесвятаго Духа, которая вместе с проповедию Евангелия и пошла по лицу земли. Сила проповеди Евангелия от благодати. Вместе с словом чрез слух входит в сердце благодать и пробуждает дух человека. Проповедь говорит: востани, спяй (Еф. 5, 14). Когда благодать воздействует на дух, он встает. Вместе с ним встают и оживают все его стихии: страх Божий, обязательство благоугождать Богу и чаяние лучшей жизни. Кто покорится сим требованиям духа, Духом Божиим оживленного, тот отказывается от себя, попирает самолюбие со всем полчищем страстей и начинает всеусердно работать Господу наперекор всем земным видам. С этого момента начинается у него жизнь в духе или Духом, с попранием самолюбия и всех страстей. Жизнь в духе или Духом можно посему описать так: кто, благодатию Божиею будучи возбужден и освящен чрез таинства, входит в себя и, став пред Господом в сердце, все свои деяния, и внутренние и внешние, направляет к богоугождению, чрез хождение неуклонное в воле Его, в слове Божием изложенной и принятой в совесть, в надежде вечного в Боге блаженства, с попранием самолюбия и забвением интересов земных; тот живет в духе и Духом.
Из этого объяснения сам собою решается вопрос, какого духа разумеет Апостол в сем месте, — нашего или Духа Святаго. И того, и другого в сочетании. Наш дух не имеет силы дать нам жизнь духовную сам по себе. И Дух Божий не даст ее, если не будет воспринят нашим духом. Когда же они сочетаются, тогда наш дух становится сильным от Духа Божия, и Дух Божий чрез наш дух действует на нас и на все наше и все освящает и совершает. Ходящий в духе — Духом Божиим ходит, но ходит по стихиям духа, первоначально в человека вдохнутого.
Из этого же объяснения видно и то, что есть похоть плотская. Это есть самолюбие со всеми страстьми. Похотию плотскою она названа потому, что преимущественное седалище самолюбия и страстей в плоти. Так случилось, что как норма жизни человеческой, по первому устроению ее, есть жизнь духовная — в Боге, то, когда пал человек, ниспал в противоположность духу и Богу, в жизнь плотскую с удовольствованием себя тварями в сей жизни, с забвением о Боге и жизни загробной. Когда дух возбуждается и берет силу, тогда самолюбие со страстьми, или эта похоть плотская, отвергается и закон восприемлется — ни в чем никогда не слушать внушений, требований, влечений сей похоти: грех нами дa не обладает, во еже послушати его в похотех его (ср.: Рим. 6, 14, 12). Участь решенная этого ветхого человека быть распяту, да упразднится тело греховное (Рим 6, 6). Тем она и кончится. Но до времени премудрость Божия ему попустила стоять против духа, в нас же, но в качестве чуждого нам, неблаговолимого, гонимого и отвергаемого. Сознанием и свободою переходит человек на сторону духа и там производит все дела свои; а самолюбие со страсть ми, хоть в нем же, но будто совне приражается к нему, влечет и соблазняет. Дело христианина, внимая себе и стоя в духе пред Господом, замечать подходящие неправые движения и внушения самости или похоти плотской и отражать их именем Господа. Вот это именно и выразил Апостол в слове: духом ходите, и похоти плотския не совершайте. Чтобы совсем мертвою сделать сию похоть, это есть дело Божие: наше дело — всякое ее движение или внушение не принимать и, сколько бы она ни докучала, ничего в угоду ее не совершать. В этом вся жизнь христианина! Она есть непрестанная борьба, как и говорит вслед за сим Апостол.
Плоть 6о похотствует на духа, дух же на плоть: сия же друг другу противятся, да не яже хощете, сия творите.
Что это — естественную психологию пишет Апостол или изображает состояние подблагодатное? Подблагодатное; ибо в естественном — падшем — состоянии дух хотя не уничтожается, но никакой власти не имеет над самолюбием со страстьми. Иногда страх Божий, иногда совесть, иногда воспоминание о загробной жизни говорят что-нибудь против них, но этот голос хоть слышится, потому что нельзя его не слышать, но оставляется в невнимании, пренебрегается, попирается, иногда с враждебным против него ожесточением Потому тут нет собственно брани. Брань начинается, когда дух наш оживает и силу получает от Духа Божия. После сего дух стоит на одной стороне, а самость со страстьми и похотьми на другой. Последняя силится возвратить отнятую добычу, а первый силится удержать ее за собою. Вот и брань. Самолюбие со страстьми возбуждает греховные помыслы, влечения, сочувствия; а дух, со страхом Божиим и ревностию в богоугождении, отражает их силою благодати Святаго Духа. Плоть похотствует на духа — можно переложить или так: плоть, то есть самость со страстьми, порождает противные духу пожелания, или так: плоть враждебно восстает против духа; равно и: дух похотствует на плоть — значит: или: дух порождает противные самоугодию пожелания, или: дух враждебно к ним относится. В отношении к последней мысли замечательно правило святых подвижников: когда подходит искушение от самости и страстей, спеши возбудить против него неприязнь и гнев, и оно отбежит во мгновение ока.
Сия же друг другу противятся, да не яже хощете, сия творите. Апостол говорит как бы: вот что происходит внутри вас, если вы стоите как должно в духе! Брань совершается. Когда самоугодие задумает что противное Богу, дух не допускает тебя исполнить его внушение и желание; когда же дух требует чего наперекор самости, сия последняя вяжет тебе руки и ноги, чтоб ты не делал того, что требует дух. Ни одна сторона не хочет допустить тебя сделать что-нибудь наперекор ей, в угодность стороне противоположной. В этом цель брани, цель каждой из воюющих сторон. Но что же далее? И стой посреде, ни туда, ни сюда! Что делать стоящему посреде, влекомому то туда, то сюда, Апостол не сказывает; потому что это само собою очевидно; да к тому же это указано уже выше: духом ходите, и похоти плотским не совершайте. Здесь же, указавши на происходящую борьбу внутри, он не говорит, куда склоняться; но очевидно желает, чтоб не плоти, а духа слушали. Он внушает как бы: а вы сами смотрите, куда следует вам склониться. Если вы должны духом ходить и похоти плотской не совершать, то очевидно, что всегда должны идти наперекор самости в угодность требованиям и влечениям духа, не останавливаясь ни пред какими жертвами самоотвержения.
Наши толковники, все,— слова: да не яже хощете, сия творите — прямо так и разумеют, как внушение, чтоб верующие не исполняли пожеланий похоти и строго противились им. Святой Златоуст говорит: «Апостол указал здесь на борьбу злых и добрых помыслов. Но хотеть и не хотеть — есть дело души. Потому он и говорит: сия же друг другу противятся, — чтобы ты не дозволял душе ходить в злых ее пожеланиях. Он сказал сие как наставник и учитель, возбуждая страх». Блаженный Феодорит пишет: «плотию называет Апостол наклонность воли к худшему; духом же — обитающую благодать; потому что она руководствует душу к лучшему. Как же возможно препобедить плотские страсти? Да не яже хощете, сия творите. Не следуйте неуместным помыслам, то есть преодолевайте их, имея содействующую благодать Духа».
Свт. Иоанн Златоуст
«Если же вы духом водитесь, то вы не под законом».
Какая тут последовательность? Самая строгая и очевидная. Какая тут последовательность? Самая строгая и очевидная. Кто имеет духа, как и следует, тот при его помощи погашает в себе всякое злое желание; кто же освободился от злых пожеланий, тот уже не имеет нужды в помощи закона, став много выше его учения. В самом деле, кто не гневается, разве нуждается в том, чтобы слышать – не убий? Кто не смотрит любострастными глазами, разве имеет нужду в наставлении – не прелюбодействовать? Кто станет говорить о последствиях зла тому, кто исторг в себе и самый корень зла? А корень убийства, без сомнения, есть гнев, прелюбодеяния же – похотливый взгляд глаз. Поэтому он и говорит: «Если же вы духом водитесь, то вы не под законом». Здесь, мне кажется, он высказал вместе великую и удивительную похвалу закону. «Если закон, – говорит, – до пришествия духа заменял, сообразно силам своим, духа, то даже и поэтому нет нужды оставаться теперь под пестуном. Тогда, конечно, мы справедливо находились под законом, чтобы, побуждаемые страхом, удерживали свои пожелания, так как не явился еще дух; а теперь, после того как нам дарована благодать, которая не только повелевает воздерживаться от них, но и сама иссушает их и возводит человека к совершеннейшей жизни, какая нужда в законе? Кто по собственному побуждению совершает большее, на что тому пестун? Философ, конечно, не имеет нужды в учителе грамматики. Итак, для чего вы унижаете себя, слушая теперь слова закона, после того как первоначально изъявили готовность служить духу?»
Ст. 19-21 «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют».
Теперь ты, обвинитель плоти своей, скажи мне, если ты думаешь, что это сказано о борьбе и вражде ее (пусть даже прелюбодеяние и блуд, по-вашему, зависят от плоти), – как вражда, ссоры, зависть, распри, ереси и волшебство (а все это, равно как и другое, конечно зависит от воли, только развращенной), как они-то могут зависеть от плоти? Видишь, что (апостол) говорит здесь не о плоти, а о земных и низменных помыслах? Поэтому он возбуждает и страх, говоря: «поступающие так Царствия Божия не наследуют». А если бы это зависело от злой природы, а не от развращенной воли, то ему скорее следовало бы сказать не – «творят», но – «претерпевают». Но за что же они, в таком случае, лишаются и царствия? Ведь как венцы, так и наказания следуют не за то, что совершается по природе, но за то, что по воле. Вот почему и Павел угрожал так.
Беседы на послание Галатам.
Свят. Феофан Затворник
Явлена же суть дела плотская, яже суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние,
Внушал Апостол, что, во внутренней нашей брани, нам должно противостоять самости и самоугодию и всегда следовать требованиям и влечениям духа. Теперь показывает пространство и поприще духовной брани, от чего отстать и чему противиться должно.
Перечисляя дела самоугодия, Апостол не всё выводит на среду и в том, что выставляет, не указывает тонких оттенков, а называет лишь наиболее выдающиеся самоугодливые дела и в самом грубом, отталкивающем их виде. Это потому, что плотская жизнь языческая обнаруживалась в таких наиболее делах, как все это видели и знали, и потому, что, когда возбудится отвращение к делам неодобрительным, образуется вместе отвержение и помыслов, и пожеланий их, и в первом нельзя хорошо успеть, не имея второго.
Явлена суть дела плотская. Явлена, φανερα, — явны, всем известны, по общему нравственному чувству и голосу совести. Или явны вам, яко христианам: и гражданин честный не одобрит их, а не только христианин, благодатию возрожденный. Или явны: пред глазами вашими этот позор разумной твари; посмотрите, как живут язычники и все нераскаянные грешники, в забвении о Боге и будущей участи своей. — Дела плотская — суть дела самости, самоугодия, того заправляющего жизнию человека начала, которое привилось к нему вследствие падения и заставляет его, вместо Бога, себе угождать, вместо духа, влечениям плоти следовать, вместо вечных — одни временные любить и вкушать блага.
Осьмнадцать видов греховных дел перечисляет святой Апостол; но очевидно они делятся на две половины: на дела силы пожелательной и на дела силы раздражительной. Заимствую такие наименования из писаний Отцов-подвижников, у которых все недобрые движения души подводятся под эти две силы, кои называют они иногда и короче — похотию и гневом. Им противополагают они ум, то же, что у нас названо духом; и всю борьбу внутреннюю сводят на борьбу ума-духа с похотию и гневом, или с движениями пожелательной и раздражительной силы души. Видно, что их наставления совершенно согласны с указаниями святого Павла. И всякий может заметить на себе, что он непрестанно движется между этими двумя, переходя от похотения к раздражению и от раздражения к похотению, когда не имеет в цели лучшего, — того, что указывает дух.
Сначала перечисляет Апостол недобрые дела пожелательной силы или похотения, когда она не слушает внушений ума или духа. Выставляет самое срамное. Прелюбодеяние — плотские грехи, более в брачном союзе, и блуд — плотские грехи — вне сего союза; нечистота и студодеяние — плотские грехи противоестественные. Под нечистотою, впрочем, может быть, разумеется и осквернение души срамными помыслами с услаждением и желанием дела; а под студодеянием — разлив похотствования до бесстыдства и мании, когда и людей даже не срамятся. Идолослужение тою стороною сюда относится, в коей наиболее действующею являлась похоть. Были у язычников божества, коим и служба совершалась удовлетворением сей страсти. И чародеяния здесь помянуты, потому что часть их отряжена была в пособие плотским грехам, как-то: составы зелий и трав и разные наговоры, с целию произвесть взаимное обаяние, или, как у нас говорят, приворот. В житии Киприана и Иустины можно видеть, как это делалось (см. Четьи-Минеи, 2 октября).
Дела раздражительной силы или гнева указываются такие: вражды,— когда одно лицо с другим, или семейство с семейством, или род с родом во вражде состоят — не видаются, не встречаются, не говорят, и если не замышляют зла, то желают, чтоб оно постигло другую сторону, и рады, когда это бывает; рвения, ερεις,— тяжбы, брань, ругательства, споры, когда ни в чем не хотят уступить другому и на волос, всегда хотят поставить на своем; завиды — не то, что зависть, а: ζηλοι,— когда бьются из всех сил, чтоб не дать другому опередить себя в чем-либо, в чести, в богатстве, в вещах, в должностях, в чем бы то ни было, причем предполагается неприязненность к тому, кто выдается, с желанием подставить ему и ногу: это извращенное эгоизмом соревнование; ярости, θυμοι,— сердитость, гневливость, когда кто бывает как порох, за всякую малость вспышка гнева, брань и даже драка; разжжения, εριθειαι, — когда сердят других, посевают раздоры, разжигают одних против других, поджигают всякие нестроения в обществе, семействах и между частными лицами; распри, διχοστασια, — надвое разделение или распадение, когда кто ни с кем не мирен, не миролюбец, раздорник, или когда кто заводит партии, немирный дух партий, соблазны — в греческом нет,— скандалы или делание сцен, как говорят: такой-то или такая-то сделал мне сцену; ереси, — может быть, это не разделение в предметах верования: ибо Апостол пишет картину с языческой жизни, а там разделений в этом роде не бывало; скорее, это вообще разделение, из каких бы то видов ни было, только с враждебным, неприязненным духом, требующим изгнания или смерти противникам; зависти, φθονοι,— когда завидуют счастию другого и злятся на всякого, зачем ему хорошо, с смертельною, однако ж, неприяз-нию и к нему, от коей дышащая убийствами ненависть; убийства, (φονοι, — не по одному созвучию постановлено после: φθονοι,— а по существу дела так бывает: φθονος вполне удовлетворяется в φονος;. Это верх неприязненных отношений к другому. Образец — Каин.
Последние два: пьянства и безчинны кличи — проводятся не в том смысле, что Апостол хотел дополнить ими дела похотные, а в том, что в этих двух похоть и ярость обе находят себе удовлетворение. Это будто дома, в которых они живут. Пьяный — и срамные дела творить, и раздорить готов. Равно на пирушках и похоть, и гнев разыгрываются широко. Бесчинны кличи, κωμοι,—пирушки, заводимые затем только, чтоб потешиться и шумно повеселиться.
И подобная сим в той и другой части греховных дел, и в похотной, и в раздражительной. Дополнить этот список, по примеру сказанного, может и всякий сам собою.
Яже предглаголю — относительно них я говорю наперед, то есть прежде чем наступил суд; якоже и предрекох, — как и сказал уже, тоже наперед, вероятно, когда лично преподавал им наставления о христианском образе жития. Яко таковая творящий Царствия Божия не наследят. Не наследят решительно Царствия Божия того, которое откроется по втором пришествии, неизреченно блаженного и вечного. Суд над ними будто уже произнесен и скреплен. Но когда говорит Апостол: таковая творящии,— то дает разуметь, что суд этот над ними в силе, пока они вращаются в такого рода делах. Выдь они из того круга, и суд не падет на них. Это блаженное изменение чается от них до самого последнего издыхания. Дотоле и обетование — снять с них этот приговор. Но когда отворится смертию дверь в другую жизнь и исходом отселе затворится, тогда всему конец.
Блаженный Августин пишет: «таковая творящии Царствия Божия не наследят. Творят же сие и те, которые, склоняясь на пожелания плотские, вожделевают и дел их, хотя не имеют возможности привесть их в исполнение. А те, которые, чувствуя приражение плотских движений, остаются непреклонными к ним и не только не представляют членов тела своего в орудия к деланию греха, но и мановением даже не изъявляют согласия на то, эти не творят таковая и, следовательно, Царствие Божие наследят. Ибо, очевидно, в мертвенном теле их не царствует уже грех так, чтобы слушаться его в похотях его, хотя и обитает еще в нем. Иное дело грешить, а иное иметь грех. В ком не царствует грех, то есть кто не слушается похотей его, тот не грешит; но, в ком не было бы и самых пожеланий греховных, тот не только не грешил бы, но и совсем не имел бы греха. Это, впрочем, в этой жизни может быть достигнуто только в некоторой степени, в совершенстве же явится по воскресении».
/Приводится с сокращениями/
Источник: http://www.optina.ru/
