Доклад доктора филологии, доктора богословия, профессора Македонского университета (Салоники, Греция) К. Нихоритиса на международной научной конференции «Русь – Святая гора Афон: тысяча лет духовного и культурного единства» в рамках юбилейных торжеств, приуроченных к празднованию 1000-летия присутствия русских монахов на Святой горе Афон (Москва, 21–24 сентября 2016 года)
Святая гора Афон сохранила самые выразительные памятники ранней славянской письменности, равно как и самые важные образцы языка эпохи святых Кирилла и Мефодия и их учеников.
Влияние Афона на русскую книжность и духовную культуру начинается с возникновения русского монашества, развития и процветания славянской книги уже на русской почве, что способствовало распространению произведений ранней Кирилло-Мефодиевской традиции и созданию новых русских переводов греческих текстов (XI–XIII вв.). Слава Святой Горы как крупного монашеского центра Восточной Православной Церкви не замедлила прийти и на Русь: русские монахи стремятся отправиться в паломничество или переселиться в афонские монастыри. А тот факт, что афонские монахи переводили на славянский важнейшие церковные книги, несомненно, только увеличивал популярность Афона на Руси. Уже с XI века недавно обращенные в христианство русские вступают в первые контакты с Афоном. Основатель православного монашества на Руси, монах Антоний, посетил Святую Гору и познакомился с афонской монашеской традицией. Вернувшись на родину, он создал первый монастырь – Киево-Печерскую Лавру – по святогорскому образцу, что стало примером для всего русского монашества.
Русские монахи на Афоне, помимо монашеского делания, имели основным своим занятием создание и распространение славянских книг. Опись имущества русского монастыря Ксилургу 1142 года перечисляет 52 славянских рукописи. В этом же монастыре в XIX веке обнаружена и глаголическая рукопись XI века, известная как Мариинское Евангелие. Вcё это указывает на деятельность крупного центра византийско-славянской книжности на Святой Горе, каковым и был монастырь Ксилургу.
В середине XIII века популярность Афона на Руси была такова, что епископами и митрополитами выбирались святогорские монахи. Примеров множество. Недалеко от Владимира-Волынского находился монастырь, называвшийся Святогорским. Это название свидетельствует о тесных связях монастыря с Афоном. В 1219 году архимандрит Киевской Лавры Досифей прибыл на Афон, где остался надолго, живя жизнью афонского монаха и собирая, подобно пчеле, нектар в монастырских библиотеках. Вернувших на родину, он принес с собой Скитский Карейский устав святого Саввы Сербского.
Позднее, во второй половине XIII века, Киевское государство было разрушено татарами, в результате чего монастыри пришли в упадок и связи с Афоном ослабли.
В период исихазма наблюдается всеправославное единение. Неслучайно, что среди выдающихся учеников круга Григория Синаита присутствуют славяне. Одним из духовных центров в XIV веке становится Святогорская Великая Лавра. Имена Григория Синаита, Григория Паламы обошли все лаврские обители, а пребывание в них Илии, Селиота, Феолипта Филадельфийского, Никифора Италийского и патриархов Константинопольских Каллиста и Филофея Коккина дает дополнительный толчок духовному подъему этих лет.
Благодаря славянам, ученикам Григория, славянский мир через Афон познакомился с обширным кругом творений греческих отцов-мистиков и других авторов. В первую очередь следует назвать Феодосия Тырновского, выполнившего перевод на славянский язык сочинения Григория Синаита «Главы акростихические», ученика Евфимия Тырновского, который пять лет трудился на Святой Горе, занимаясь переводом церковных книг и реформой орфографии болгарского языка.
Монах Киприан, ученик Феодосия, также жил на Святой Горе, а именно в Лавре, во время игуменства Филофея Коккина. К его заслугам относится распространение исихазма в России и возрождение русской духовной жизни в XIV веке, когда он стал митрополитом Киевским. Он написал «Cкитский устав» и другие важные агиографические, богослужебные книги, хроники, своды канонов, что делает его равным по величине писателем с Евфимием.
Григорий Цамблак, ученик и племянник Евфимия, также жил в афонских обителях. Он принес исихазм в Молдавию и Сербию, а позже – и на Русь, где он занял киевскую митрополичью кафедру.
В конце XIV века святогорский монах Дионисий прибыл в Москву и удостоился благоволения и доверия великого князя Димитрия Донского (1361–1389). По желанию русского князя он был игуменом Спасо-Каменского монастыря до 1418 года, передавая русским афонские традиции. Он стяжал такую любовь и влияние среди народа, что в 1418 году стал митрополитом Ростовским (1418–1422).
По мнению митрополита Черногорского Амфилохия (Радовича), святогорско-синайское исихастское движение своими идеалами вдохновило не только монашество и духовную жизнь той эпохи, но и церковную и государственную политику, и архитектуру, и искусство, и литературу, и общественное устройство. Иными словами, всю жизнь общества целиком.
Однако, несмотря на всё благорасположение, которым пользовались святогорские монахи, и все попытки повлиять на глав православных держав с целью побудить их к союзу с Византией против турецкой угрозы, сделать это им не удалось. Первые тучи турецкого рабства сгустились, и теперь Святая Гора должна была щедро одарить порабощенные православные народы Балкан.
Во времена турецкого владычества экономическое положение афонских монастырей постоянно ухудшалось по причине огромных налогов в пользу завоевателей. Чтобы их выплатить, монастырям приходилось занимать деньги под высокие проценты у евреев-ростовщиков, и выплата этих процентов делала жизнь монахов невыносимой. В эти минуты все православные народы вообще и жители Балканского полуострова в частности испытывали к Афону чувство глубокого почтения и благодарности. Князья, владыки и простые люди из православного населения Юго-Восточной Европы жертвовали деньги на Святую Гору, становясь ктиторами священных зданий и продолжая таким образом византийскую традицию. Таким образом, между православными народами и Святой Горой произошел некоторый обмен благ. Святая Гора дарила им духовные блага, а православные народы приносили блага материальные, необходимые для того, чтобы поддержать и сохранить монастыри.
После оттоманского завоевания существенно меняется темп культурного развития порабощенных балканских народов. Последствием завоевания было и то, что балканские народы оказались неразрывно связаны общей судьбой. Национальное самосознание и православная вера слились друг с другом, поскольку принятие другой веры автоматически означало для перешедших в ислам и изменение образа жизни – одежды, обычаев и нравов.
Важную духовную помощь оказывал Афон в этот период порабощенным православным народам. Святогорские духовники и учителя обходили эти земли вдоль и поперек, неся просвещение и слова утешения. Они просвещали их ум, сохраняя их православную сущность целостной и чистой. Это движение святогорских монахов в тех землях, которые находились под игом Оттоманской империи, требовало обязательного наличия подворий (метохий) у всех православных народов Балкан и не только. Благодаря святогорским подворьям воссияла подлинная православная мысль, а милостыня от православного народа смогла дойти до афонских монастырей. Таким образом формируются связи между Святой Горой и порабощенными народами.
Во время турецкого владычества Святая Гора не переставала посылать свои духовные лучи и восточным славянам. Например, преподобный Савва Вишерский (†1460), русский афонский монах, привез список Кормчей книги, происходящей от «Эклоги» Исавров. В 1517 году русский монах Исаия привозит Великому князю русскому афонскую рукопись с житием святого Саввы Сербского. А святогорский монах Нил Сорский принес монашескую жизнь за берега Волги. Он хорошо знал греческий язык, что, несомненно, повлияло на его сочинения «Устав скитской жизни» и «Духовное завещание». Чуть позже, в первой половине XVI века, разворачивается деятельность выдающегося святогорского монаха Максима Грека по переводу греческих текстов на русский язык. Он продолжает дело святых Кирилла и Мефодия и первые две волны афонского влияния на Русь (первая волна – это устроение монашеской жизни в пещерах в Киеве преподобным Антонием, а вторая – перенос исихазма на Русь митрополитом Киприаном). Собрание его собственных сочинений также весьма обширно.
Еще один святогорский монах – Тимофей – в XVII веке основал греческую академию в Москве и был ее первым начальником.
Святогорские монахи в середине XVII века откликнулись на призыв патриарха Никона подарить ему святогорские рукописи-образцы для исправления по ним русских богослужебных книг. Ему подарили большое число рукописей, так что в монастырских библиотеках почти ничего не осталось, и к тому же послали ученых монахов, один из самых известных среди них – Дионисий Ивирит. Этот ученый книжник долго трудился в Москве над исправлением богослужебных книг, а затем был назначен ведущим справщиком Московского печатного двора. Дионисию принадлежат сочинения или записки о чине во Святой Горе совершаемых церковных служб, а также перевод «Хроники» Дорофея Монемвасийского 1655 года, начатый монахом Арсением Греком.
Это влияние Святой Горы на православных русских подробно описывает западный «пропагандист» Инголи [1] в 1628 году: «Все, кто знаком с делами Восточной Церкви, сходятся во мнении, что если привлечь монахов Святой Горы, то откроется широкая дорога к объединению с Церковью Западной. Это происходит по причине большого авторитета, которым обладают эти монахи в глазах епископов и народа греческого. Многие подтверждают также, что если объединится Святая Гора с Римской Церковью, то Москва сразу же примкнет к полному единению, так как московиты испытывают большое почтение к этим монахам и подают им богатую милостыню» [2].
Этим объясняется и величайшая любовь, которую проявили деятельно русские правители, многократно облагодетельствовав жалованными грамотами монастыри Афона, продолжая таким образом византийскую традицию.
Святая Гора посылает свои духовные лучи восточным славянам и в третий период своего влияния – через Паисия (Величковского) в XVIII веке, во время возрождения исихазма. Он перевел на славянский и румынский «Добротолюбие» святых отцов, писавших о молитвенном трезвении. Питая исключительную любовь к греческому языку, он основал большую школу. Вот как он пишет о греческом языке: «Еллино-греческий язык превосходит все языки вселенной мудростью, красотой, глубиной и невыразимым богатством слов и оборотов, глубину которого и сами природные греки, в совершенстве люди ученые, только лишь отчасти могут постигать».
После светского духа, который сгубил монашескую жизнь при Екатерине II, появляется cтарец Паисий, который своим переводом «Добротолюбия» донес до славян творения колливадов.
Колливады влияют и на простой народ, и на образованные слои общества. Монастыри Эгейского моря сыграли ту же роль, что и Оптина Пустынь в русской мысли XVIII и XIX веков. Колливады оказали влияние и на Александра Пападиамантиса, и на Александра Кораиса, примерно так же, как на русских писателей Достоевского и Гоголя.
Кроме Паисия, жили на Святой Горе в Новое время и другие выдающиеся писатели, представители славянского мира. Среди них выделяется украинский монах Иван Вышенский. Он прибыл на Афон в начале 1590-х годов и пробыл там практически всю свою жизнь. Он ненадолго вернулся на родину в 1604 году, почувствовал себя там чужим и снова отбыл на Святую Гору, чтобы жить в нищете и вдали от людей. Там он написал свою «Книжку», которая представляет собой подобие послания о православной вере, адресованного украинскому клиру и народу. Это произведение было издано в 1548 году.
К русским ученым монахам принадлежит и Серафим Веслин (†1853), автор труда: «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе афонской» (Москва, 1850). До 1913 года эта книга издавалась девять раз.
Кроме того, велик вклад Евгения Вулгариса в духовное развитие России. Его уход со Святой Горы и переселение в Россию, где он позже стал митрополитом Херсонским, был личным примером переноса святогорской традиции духовного бдения в Россию. Он перевел и издал на русском множество трудов.
Другой выдающийся русский ученый, который трудился на Афоне, а именно в монастыре Святого Пантелеимона в XIX веке, был иеромонах Арсений, труды которого были изданы в 1899 году этим же монастырем. Он же создал монастырь во имя святого Симона Кананита в Сухуми, названный Новоафонским. Следует упомянуть и имя духовника Иеронима в числе русских святогорских ученых монахов XIX века, который написал небольшую, но важную автобиографию. В наше время просиял преподобный Силуан (1866–1938), записки которого издал другой святогорский монах – Софроний Сахаров (1896–1993).
Даже в начале XX века мы видим, что богословскую школу Афониада посещают русские. В учебном 1919–1920 году там учатся Хрисостом поп Иоанн из Прусы, 27 лет, Алексей Коратаев из Москвы, 39 лет, и др.
По словам отца Георгия Капсаниса, «православное единство – это не утопия, это не только желаемое, но и данное. Православные народы наши связывает таинственно общее Крещение, общая вера, общие Тело и Кровь Христовы. Наши общие святые и отцы. Общая надежда на вечную жизнь».
Святая Гора является образцом единства людей разного происхождения, рода и племени, которые уже более тысячи лет живут в согласии по принципам Святого Евангелия, чувствуют себя братьями и исповедуют ежедневно Бога каждый на своем языке. Не случайно центральный управляющий орган Афонской республики называется Священный Кинот и работает как сообщество, напоминает и устроен подобным древнему совету амфиктионов образом. Прямое представительство в нем двадцати монастырей и косвенное остальных скитских монахов обеспечивает общинный образ жизни и принятия решений. Однако и представительство отцов из разных стран составляет уже сотни лет модель «Лиги наций», которая была затем переименована в Организацию Объединенных Наций. Только здесь, на Афоне, общинный образ жизни – настоящий, а не навязанный договором, как в этих организациях. Вот такую особую важность приобретает сегодня присутствие Святой Горы в рамках Европейского союза. Святогорское монашество своим многонациональным происхождением и более чем тысячелетней историей воплощает «надвременную и вселенскую кафоличность Церкви», которая продолжает в чистом виде религиозную и культурную традицию христианского мира.
Сегодня не только балканские народы, но и вся Европа в ее современном виде нуждается в духовной преемственности Афона, поскольку Святая Гора и традиции преподобных принадлежат к Европе и ее истории. По словам современного отца-святогорца Плакиды Дезея, «Объединенная Европа должна искать свои духовные основы не в империи Карла Великого, а в предшествовавшей ей империи Ромеев» [3].
Хочу завершить свое выступление словами отца Василия Гондикакиса, бывшего насельника Иверского монастыря, которые он сказал студентам в Патрах в 1998 году: «Сегодня мы все мучаемся, я понимаю. И когда я говорю “мучаемся”, я имею в виду, что у нас внутри есть здоровье. А мучается мир, и освобождается он только через жизнь в Православной Церкви. Блаженны и благословенны те, кто мучается, потому что для них есть упокоение. Блаженны алчущие, ибо они насытятся. Если бы не было Православной Церкви, если бы не было мудрости и благодати святого Косьмы Этолийского и наших святых, мы были бы обречены на мучения. Теперь мы присоединяемся к Европе. Так не следовало бы делать, потому что это грех по отношению к нашей традиции и несправедливость по отношению к европейцам – говорить на языке Европы и мыслить ее логикой. Европа богата и в то же время очень бедна. Западная культура очень развита и одновременно чрезвычайно провинциальна. В нашей традиции есть нечто, если хотите, безумное, немудрое (как сказал апостол Павел: Бог избрал немудрых мира, чтобы победить мудрых), бедное, несуществующее, то, что всё рушит и в то же время дает смысл и достоинство человеку. Поэтому я считаю, что наш долг воспитываться в этой логике, в православной, радоваться нашей жизни, радоваться нашим трудностям, радоваться, если хотите, нашей смерти, чтобы стать радостью, побеждающей смерть. И таким образом мы почувствуем, что воистину Бог хорошо весьма всё сотворил. В этом случае мы исполним и долг, который имеем перед всеми: и перед европейцами, и перед американцами, и перед образованными, и перед неграмотными, по слову апостола Павла, я должен и еллинам, и варварам.
Если человек и может наслаждаться своей жизнью, так только в том случае, если он решит пожертвовать собой для других. И если так случается, то в тот же момент он входит в вечность и может понять, что означает Бог есть Троица, Три Лица и в то же время Один Бог. И он может понять, что значит единство Церкви – это единство Троицы, Которой воздаётся поклонение здесь. Он может понять, что означает “другой – это я”. Если же, напротив, я забочусь только о себе, тогда я душу свое “я”, так как отделяю его от других».
[1] Франческо Инголи (умер в 1649) – первый руководитель Святой конгрегации Распространения Веры (которую часто называли «Пропаганда»).
[2] G. Hofmann, Athos e Roma, Orientalia Christiana 5, 19 (1925) 158–165.
[3] См. о. Георгий Металлинос. Афонские святые как представители и выразители Святоименитой Горы. //Сокровища Святой Горы. Т 1. Салоники, 2001. С. 302.
