8. Неугасимая лампада (XX век в истории обители)

    Перед бурей

  Последней настоятельницей Богородице-Рождественского монастыря вплоть до его закрытия была игумения Ювеналия – старица высоко духовной жизни. Матушка Ювеналия (в миру – Елена Викентьевна Ловенецкая) происходила из старинного дворянского рода и была, по некоторым сведениям, воспитанницей московских обителей. В 1889 году она была назначена игуменией в грузинский женский монастырь во имя равноапостольной Нины в Бодби. Эта обитель была возобновлена в том же году по воле императора Александра III в новом качестве – как женский монастырь. До середины ХVIII века монастырь был мужским, пока не запустел. Игумения Ювеналия, прибывшая из Москвы в Бодби с шестью сестрами, стала устроительницей и первой настоятельницей обители. Ее трудами на развалинах древнего храма возник большой монастырь с двумя церквями – возрожденной древней, где под спудом почивали мощи святой равноапостольной Нины, и новоотстроенной четырехпрестольной с главным приделом во имя святителя Николая. В начале ХХ века в обители подвизалось уже 180 сестер, имелось также подворье в Тифлисе. Внутреннее монашеское делание и труды на различных послушаниях насельниц монастыря продуманно сочетались с просветительской деятельностью. При монастыре было две школы – одна, за оградой обители, для приходящих детей, другая – для девочек, все время обучения проживавших в обители на полном содержании, получавших монастырское воспитание и среднее образование и, по окончании курса, – право преподавания в начальных классах школы3. В этой обители произошла встреча игумении Ювеналии с будущей духовной дочерью –  Тамарой Александровной Марджановой4.

   Молодая княжна со своей сестрой, недавно осиротевшие, приехали в Бодбийский монастырь на богомолье. Умную, образованную, музыкально одаренную, обладавшую прекрасным голосом Тамару, у которой к тому времени уже был знатный и богатый жених и ждала блестящая светская жизнь, до глубины души поразила монастырская обстановка. Во всем увиденном и услышанном княжной не было внешнего блеска, ничего показного и напускного, но была неизреченная глубина, божественная простота, красота и духовное величие. Благодать Святого Духа коснулась сердца девушки. Она твердо решила оставить мир и поступить в обитель. Несмотря на многочисленные препятствия, она исполнила свое намерение. Игумения Ювеналия стала для молодой послушницы Тамары не только духовной матерью, но заменила и родную, недавно умершую. Прозрев в новой послушнице свою будущую преемницу по игуменству, матушка Ювеналия поселила духовную дочь при себе, в настоятельских келлиях, постепенно приучая ее к монашеской жизни и различным послушаниям. Опытная игумения давала место подвигу в жизни послушницы, но объясняла, что без смирения и осознания своей неспособности ни к чему доброму любой, даже самый великий подвиг напрасен. Послушница Тамара прожила двенадцать лет в Бодбийском монастыре, духовно напутствуемая своей старицей-настоятельницей. За это время она приняла рясофор, а затем была пострижена и в мантию архиепископом Флавианом5, Экзархом Грузии. Архиепископ дал новопостриженной имя ее духовной матери. Нужно сказать, что духовником бодбийской игумении был святой праведный Иоанн Кронштадтский. i-krondshtatskiy
   Россия знала его как дерзновенного молитвенника пред Богом, прозорливца и нового чудотворца, силой Божией совершившего бесчисленное множество исцелений. Даже те из врачей, которые были неверующими людьми, нередко полушутя-полусерьезно отвечали родственникам безнадежно больных, что им осталась одна надежда – на отца Иоанна Кронштадтского. Так и те, кто удалился от Бога и не хотел признавать Его Бытие, невольно исповедовали силу Божию, действовавшую в великом праведнике. Те же, кто впадал в другую крайность, поклонялись отцу Иоанну как воплощенному божеству и создали секту иоанитов. Внимание тех и других привлекали яркая личность и слава чудотворца, но мало кто стремился к глубокому осмыслению подвига отца Иоанна как жизни во Христе, подававшему Своему угоднику способность видеть прошлое и будущее как настоящее и неиссякающую силу чудотворения. Послушнице Тамаре отец Иоанн предсказал монашество, игуменство и пострижение в великую схиму, что со временем и сбылось6.

   В 1902 году игумения Ювеналия получила назначение в Москву настоятельницей Богородице-Рождественского женского монастыря. А ее духовную дочь 12 октября 1902 года возвел в сан игумении Бодбийской обители Тифлисский архиепископ Алексий. Великой скорбью отозвалось разлука в сердцах духовной матери и ее дочери о Христе. Отец Иоанн утешал и укреплял обеих. Новая бодбийская игумения при необходимости приезжала к отцу Иоанну, где бы тот ни находился. Она бывала и у своей духовной матери в Московском Богородице-Рождественском монастыре. В 1906 году отец Иоанн Кронштадский совершал Божественную литургию в Казанском трапезном храме. О том посещении обители сохранились воспоминания схиигумении Фамари (Марджановой): «Последний раз близко видела я отца Иоанна в Рождественском монастыре в 1906 году. Народу, как всегда, было множество, – вспоминала она, – по окончании службы мы поспешили домой7, чтобы встретить батюшку. Я стала у окна и наблюдала, как великого пастыря вели из церкви. Это было что-то неописуемое. Мне думалось – батюшку растерзают: кто ловил его за руку, кто тащил за рясу, кто всем своим корпусом протискивался к нему, производя давку. Привели отца Иоанна с расстегнутым воротом, без шляпы, всего мокрого от пота. <…> Увидела я его в таком виде и воскликнула: "Боже мой, как я испугалась, казалось, Вас совсем по кусочкам разнесут". А он, улыбаясь, взял меня за голову и сказал: "Ах, ты моя глупенькая, – ведь любовь никогда вреда не сделает. Они меня теснят, они же и оберегают". За предложенной затем трапезой батюшка был необыкновенно радостен, весел и со всеми приветлив.

elizaveta-fedorovna
  После обеда пошёл он в кабинет и подписал мне свой большой портрет, возведя меня в Ювеналию Вторую в отличие от Ювеналии Первой, Рождественской игумении. Это название так и утвердилось за мной»8. Впоследствии схиигумения Фамарь была переведена из Бодбийского монастыря настоятельницей в Покровскую общину в Москве и духовно сблизилась с великой княгиней Елизаветой Феодоровной. Вдова генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича основала в Москве Марфо-Мариинскую обитель милосердия, посвятив свою жизнь служению несчастным и обездоленным.

   Таким образом, три московские женские обители имели между собой духовное общение и каждая по-своему свято хранила огонек неугасимой лампады истинного монашества. Своим служением, молитвой, любовью и милосердием они поддерживали веру в человеческих сердцах, укрепляя их накануне великой бури: до февральско-октябрьской катастрофы семнадцатого года оставалось чуть более десяти лет.

3. Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. СПб.: Книгоиздательство П.П. Сойкина, 1910. С. 684-686.

4. Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания. М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословского института; Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1995. С. 104-115.

5. Архиепископ Флавиан (Городецкий), впоследствии митрополит Киевский и Галицкий (†1915).

6. Послушница Тамара Марджанова была пострижена в монашество (малую схиму) с именем Ювеналии, затем была поставлена игуменией и приняла управление Бодбийским монастырём вследствии перевода её духовной матери настоятельницей в Московский Рождественский монастырь. Позже она приняла и схиму с именем Фамарь.

7. То есть, в настоятельские келлии (Прим. сост.).

8. Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания.С. 114–115.