Перед бурей
Последней настоятельницей Богородице-Рождественского монастыря вплоть до его закрытия была игумения Ювеналия – старица высоко духовной жизни. Матушка Ювеналия (в миру – Елена Викентьевна Ловенецкая) происходила из старинного дворянского рода и была, по некоторым сведениям, воспитанницей московских обителей. В 1889 году она была назначена игуменией в грузинский женский монастырь во имя равноапостольной Нины в Бодби. Эта обитель была возобновлена в том же году по воле императора Александра III в новом качестве – как женский монастырь. До середины ХVIII века монастырь был мужским, пока не запустел. Игумения Ювеналия, прибывшая из Москвы в Бодби с шестью сестрами, стала устроительницей и первой настоятельницей обители. Ее трудами на развалинах древнего храма возник большой монастырь с двумя церквями – возрожденной древней, где под спудом почивали мощи святой равноапостольной Нины, и новоотстроенной четырехпрестольной с главным приделом во имя святителя Николая. В начале ХХ века в обители подвизалось уже 180 сестер, имелось также подворье в Тифлисе. Внутреннее монашеское делание и труды на различных послушаниях насельниц монастыря продуманно сочетались с просветительской деятельностью. При монастыре было две школы – одна, за оградой обители, для приходящих детей, другая – для девочек, все время обучения проживавших в обители на полном содержании, получавших монастырское воспитание и среднее образование и, по окончании курса, – право преподавания в начальных классах школы3. В этой обители произошла встреча игумении Ювеналии с будущей духовной дочерью – Тамарой Александровной Марджановой4.
Молодая княжна со своей сестрой, недавно осиротевшие, приехали в Бодбийский монастырь на богомолье. Умную, образованную, музыкально одаренную, обладавшую прекрасным голосом Тамару, у которой к тому времени уже был знатный и богатый жених и ждала блестящая светская жизнь, до глубины души поразила монастырская обстановка. Во всем увиденном и услышанном княжной не было внешнего блеска, ничего показного и напускного, но была неизреченная глубина, божественная простота, красота и духовное величие. Благодать Святого Духа коснулась сердца девушки. Она твердо решила оставить мир и поступить в обитель. Несмотря на многочисленные препятствия, она исполнила свое намерение. Игумения Ювеналия стала для молодой послушницы Тамары не только духовной матерью, но заменила и родную, недавно умершую. Прозрев в новой послушнице свою будущую преемницу по игуменству, матушка Ювеналия поселила духовную дочь при себе, в настоятельских келлиях, постепенно приучая ее к монашеской жизни и различным послушаниям. Опытная игумения давала место подвигу в жизни послушницы, но объясняла, что без смирения и осознания своей неспособности ни к чему доброму любой, даже самый великий подвиг напрасен. Послушница Тамара прожила двенадцать лет в Бодбийском монастыре, духовно напутствуемая своей старицей-настоятельницей. За это время она приняла рясофор, а затем была пострижена и в мантию архиепископом Флавианом5, Экзархом Грузии. Архиепископ дал новопостриженной имя ее духовной матери. Нужно сказать, что духовником бодбийской игумении был святой праведный Иоанн Кронштадтский. 
Россия знала его как дерзновенного молитвенника пред Богом, прозорливца и нового чудотворца, силой Божией совершившего бесчисленное множество исцелений. Даже те из врачей, которые были неверующими людьми, нередко полушутя-полусерьезно отвечали родственникам безнадежно больных, что им осталась одна надежда – на отца Иоанна Кронштадтского. Так и те, кто удалился от Бога и не хотел признавать Его Бытие, невольно исповедовали силу Божию, действовавшую в великом праведнике. Те же, кто впадал в другую крайность, поклонялись отцу Иоанну как воплощенному божеству и создали секту иоанитов. Внимание тех и других привлекали яркая личность и слава чудотворца, но мало кто стремился к глубокому осмыслению подвига отца Иоанна как жизни во Христе, подававшему Своему угоднику способность видеть прошлое и будущее как настоящее и неиссякающую силу чудотворения. Послушнице Тамаре отец Иоанн предсказал монашество, игуменство и пострижение в великую схиму, что со временем и сбылось6.
В 1902 году игумения Ювеналия получила назначение в Москву настоятельницей Богородице-Рождественского женского монастыря. А ее духовную дочь 12 октября 1902 года возвел в сан игумении Бодбийской обители Тифлисский архиепископ Алексий. Великой скорбью отозвалось разлука в сердцах духовной матери и ее дочери о Христе. Отец Иоанн утешал и укреплял обеих. Новая бодбийская игумения при необходимости приезжала к отцу Иоанну, где бы тот ни находился. Она бывала и у своей духовной матери в Московском Богородице-Рождественском монастыре. В 1906 году отец Иоанн Кронштадский совершал Божественную литургию в Казанском трапезном храме. О том посещении обители сохранились воспоминания схиигумении Фамари (Марджановой): «Последний раз близко видела я отца Иоанна в Рождественском монастыре в 1906 году. Народу, как всегда, было множество, – вспоминала она, – по окончании службы мы поспешили домой7, чтобы встретить батюшку. Я стала у окна и наблюдала, как великого пастыря вели из церкви. Это было что-то неописуемое. Мне думалось – батюшку растерзают: кто ловил его за руку, кто тащил за рясу, кто всем своим корпусом протискивался к нему, производя давку. Привели отца Иоанна с расстегнутым воротом, без шляпы, всего мокрого от пота. <…> Увидела я его в таком виде и воскликнула: "Боже мой, как я испугалась, казалось, Вас совсем по кусочкам разнесут". А он, улыбаясь, взял меня за голову и сказал: "Ах, ты моя глупенькая, – ведь любовь никогда вреда не сделает. Они меня теснят, они же и оберегают". За предложенной затем трапезой батюшка был необыкновенно радостен, весел и со всеми приветлив.
После обеда пошёл он в кабинет и подписал мне свой большой портрет, возведя меня в Ювеналию Вторую в отличие от Ювеналии Первой, Рождественской игумении. Это название так и утвердилось за мной»8. Впоследствии схиигумения Фамарь была переведена из Бодбийского монастыря настоятельницей в Покровскую общину в Москве и духовно сблизилась с великой княгиней Елизаветой Феодоровной. Вдова генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича основала в Москве Марфо-Мариинскую обитель милосердия, посвятив свою жизнь служению несчастным и обездоленным.
Таким образом, три московские женские обители имели между собой духовное общение и каждая по-своему свято хранила огонек неугасимой лампады истинного монашества. Своим служением, молитвой, любовью и милосердием они поддерживали веру в человеческих сердцах, укрепляя их накануне великой бури: до февральско-октябрьской катастрофы семнадцатого года оставалось чуть более десяти лет.
3. Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. СПб.: Книгоиздательство П.П. Сойкина, 1910. С. 684-686.
4. Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания. М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословского института; Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1995. С. 104-115.
5. Архиепископ Флавиан (Городецкий), впоследствии митрополит Киевский и Галицкий (†1915).
6. Послушница Тамара Марджанова была пострижена в монашество (малую схиму) с именем Ювеналии, затем была поставлена игуменией и приняла управление Бодбийским монастырём вследствии перевода её духовной матери настоятельницей в Московский Рождественский монастырь. Позже она приняла и схиму с именем Фамарь.
7. То есть, в настоятельские келлии (Прим. сост.).
8. Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания.С. 114–115.
