Святейший Патриарх Московский и всея Руси КИРИЛЛ: «Возрождение русского монашества зависит от игумений и игуменов нынешних обителей»

Святейший Патриарх Московский и всея Руси КИРИЛЛ на собрании игуменов и игумений Русской Православной Церкви. 8 октября 2014 г.

8 октября 2014 года в актовом зале Московской духовной академии в Свято-Троицкой Сергиевой лавре Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл принял участие в собрании игуменов и игумений Русской Православной Церкви. Святейший Владыка представил доклад «Вклад преподобного Сергия в устроение монашеской жизни и монастырей на Руси».

Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства!

Владыка Феогност!

Досточтимые отцы игумены, матушки игумении, братия и сестры!

Хотел бы, во-первых, выразить чувство глубочайшего удовлетворения в связи с тем, что впервые в новейшей истории нашей Церкви проходит собрание игуменов и игумений монастырей Московского Патриархата. Уверен, всем нам есть о чем поговорить, но самое главное — очень важно, что мы все вместе молились сегодня у раки преподобного Сергия в его обители. Общая молитва всех игуменов и игумений — это уже событие особого исторического значения, а если вспомнить, что за каждым из вас целые дружины иночествующих, то можно сказать, что сегодня все монашествующие нашей Церкви присутствуют в «Большой келье преподобного Сергия». Сорадуюсь великому торжеству — 700-летию со дня его рождения. Хотел бы поделиться с вами своими мыслями, в том числе о значении преподобного Сергия Радонежского для современного монашества.
Вопрос о том, как устроить монашескую жизнь, всегда стоял перед людьми, которые избирали для себя путь молитвы и уединения, отречения от мира. Некоторые отвечают на этот вопрос очень просто — принимают обеты и исполняют все, что предписывается. Другие пытаются создать для себя особые условия, которые бы способствовали, по их разумению, более динамичному духовному развитию, ускорению духовного роста. А некоторые вообще мало о чем думают — облачаются в монашеские одежды, вовлекаются в монастырскую жизнь, а жизнь сама диктует свои законы и сама определяет свое течение. И первые, и вторые, и третьи — все они принадлежат нашему монашескому братству, и, может быть, никогда за всю историю Церкви не было у этого братства таких вызовов извне и таких искушений, как сегодня. Поэтому, когда ко мне обращаются некоторые из игуменов или игумений и говорят о трудностях управления монастырями, то, давая им те или иные советы, я всегда думаю, что сам факт сегодняшнего нашего с вами существования в этом бурлящем житейском море есть явление Божественной благодати и милости, и за каждый день, прожитый совместно в монашеской общине, мы должны благодарить Господа. Но одновременно мы должны задумываться о том, кто мы сегодня, каково наше значение, куда мы идем, какие задачи перед нами стоят, и, что самое главное, мы должны задумываться о том, что является фундаментальным, основным в монашеской жизни. Вот мне бы и хотелось поговорить об этом самом основном, фундаментальном.
Отречение от земной суеты, на первый взгляд, непременно приводит к уединенной, отшельнической жизни. Однако развитие монашества в этом направлении порой порождало различные нестроения, из которых самым опасным было выпадение из жизни Церкви, что побудило уже святителя Василия Великого закрепить особые правила для монашествующих. Разнообразие исторических и географических условий, а также особенности личного подвига и степеней духовного возраста привели к выработке трех основных способов устроения иноческой жизни, о которых вы хорошо знаете, — это монастырь с общежительным уставом, скит и отшельничество.
Жизнь в скиту соединяет в себе достоинства и общежития, и отшельничества: насельники, имея общее имущество, богослужебный круг и послушания, живут по двое-трое в некотором отдалении друг от друга, достигая тем самым уединенности, но имея общего наставника — скитоначальника. Однако скит и даже монастырь может держаться не только общежительного, но и идиоритмического, т.е. особножительного устава, согласно которому каждый монах живет своим хозяйством, самостоятельно определяет себе послушания, а общее богослужение бывает лишь по воскресным и праздничным дням.
Монастырь преподобного Сергия, в котором мы с вами находимся, прошел эти два этапа. Сначала он был идиоритмическим или особножительным, как и большинство обителей в Русской Православной Церкви того времени, т.е. после монголо-татарского нашествия: в житии преподобного Сергия мы читаем, как он сам за своеобразную плату — черствый хлеб — строит сени келии одному из братии. На втором этапе игумен Радонежский вводит в своем монастыре общежитие как высший или, лучше сказать, более возвышенный тип иноческой жизни, восходящий к апостольской общине. Общежительный монастырь предполагает общую трапезу, общие труды, общее имущество, послушания, получаемые от настоятеля, ежедневный круг богослужений и, естественно, одного духовного руководителя — игумена или игумению. Но даже эти характерные черты общежительного устава — не самые главные. Главное, чтобы у членов общежития, по слову Писания, были «одно сердце и одна душа» (Деян. 4:32). А все, что я перечислил: общая трапеза, общее имущество, даже общая молитва, — это средства, направленные на то, чтобы формировалась монашеская община, живущая одной жизнью.
Мы знаем, что само по себе общежитие не всегда спасает общину от внутреннего разделения, от наличия у монахов различных интересов и от потери собственно общежительного духа, как не спасает и от того, чтобы у насельников появлялись собственное имущество, чуть ли не зарплата, отпуска, собственное времяпровождение, выпадающее из самого принципа общежительного устава. Попробуй скажи монаху или монахине, привыкшим жить в таком «общежительном» монастыре, что это неправильно, что этого делать нельзя, что отъезд из монастыря должен быть исключительным явлением, а не отпуском, и что никакого отпуска у монашествующих в принципе быть не может, потому что все отпуска закончились с отложением волос, — тебя не поймут, на тебя обидятся, особенно монахини: «ну как же так, я тут пашу, а у меня отпуска нет...» Так атмосфера мира врывается в наше общежитие, которое должно жить по своим законам — тем самым, по которым преподобный Сергий перестроил свой монастырь; а на деле, к сожалению, общежития как такового и не получается.
Конечно, чтобы создать такое братство или сестричество, необходим немалый духовный и нравственный авторитет. Таким авторитетом в избытке обладал преподобный Сергий. Прославив Триединого Бога еще в утробе матери, он был Его служителем всю свою жизнь. Главной святыней монастыря была Троицкая церковь; по образу Пресвятой Троицы он устраивал и жизнь его насельников, призывая любовью и единением противостоять ненависти и разделениям мира сего.
Насадив в своей обители общежительный устав, Преподобный тем самым придал мощный свежий импульс развитию всего русского монашества. Из 150 обителей, появившихся в Северо-Восточной Руси с 1340-го по 1440 год, несколько десятков были основаны учениками и собеседниками аввы Сергия, и это были монастыри общежительного типа, по примеру Троицкого монастыря Преподобного. Общежитие стало рассматриваться как более совершенная, а потому и более предпочтительная форма организации монашества в Русской Церкви, к которой должна стремиться каждая обитель. И сегодня для дальнейшего возрождения подлинной иноческой жизни важно глубокое усвоение современными монастырями общежительных принципов. Основные, повторюсь, — это послушание всей братии игумену или игумении, общность имущества, нестяжательность, ежедневные богослужения, в которых участвуют, подчеркиваю, все насельники обители.
Думаю, не было бы преувеличением сказать, что возрождение русского монашества в значительной степени зависит, в том числе, и от игумений и игуменов нынешних обителей. Пусть примером для вас остается преподобный Сергий, явивший высочайший образец игуменского служения. Он поистине стал всероссийским игуменом, наставником наставников. Если же мы не будем стараться «жить по преподобному Сергию», подражать ему, то нам будет трудно, а может, и невозможно по-настоящему возродить подлинный общежительный дух и стиль жизни наших монастырей.
Авва Сергий был для братии настоящим духовным отцом — известно, как он заботился о внутреннем состоянии насельников. Благодаря послушанию ему братия представляла собой крепкую, единодушную монашескую семью. И в настоящее время очень большое значение имеет общение игумена или игумении с монашествующими. Это общение укрепляет единство братии, рождающееся от опыта совместной жизни в обители, от участия в богослужении, от общего приобщения от единой Чаши Христовой. Преподобный всегда был рядом со своими учениками, участвовал в их жизни, разделял с ними тяготы и невзгоды, являл образец смирения, простоты, кротости, воздержания, христианской любви. В подвигах и трудах он был первым из братии. Каждый день Преподобный приходил на богослужение, не позволяя никому уклоняться от общей церковной службы. В его лице братия видела убедительный пример того, как следует проводить иноческую жизнь.
Но что было главным в служении аввы Сергия? Благодаря чему он сам смог достичь святости и зажечь в сердцах других людей пламень любви к Богу, взрастить многих святых? Источником его духовной силы был молитвенный подвиг. Он сам был первым в свершении этого подвига. Он никогда не опускал келейного правила, с особенным усердием молясь о своих учениках, и сподобился от Бога видения о будущем умножении братии.
Как важно помнить нашим игуменам и игумениям, что главной их молитвой должна быть молитва о братстве или о сестричестве! У нас есть настолько большие монастыри, что игумен или игумения не могут во время своей молитвы перечислить всех насельников. А вообще неплохо было бы взять за подвиг каждый день поименно молиться за всех, и тогда этой молитвой игумен или игумения будут соединяться духовно с каждым насельником своей обители. Ну а если количество такое большое, что никак невозможно всех перечислить, то нужно разделить эти имена, но регулярно молиться за каждого из тех, которых Бог вручил водительству игумена или игумении.
Своих учеников Преподобный стремился научить именно молитве, внутреннему, умному деланию. В XIV веке это делание переживало свой расцвет благодаря деятельности преподобного Григория Синаита и святителя Григория Паламы. Авва Сергий получал послания от учеников этих выдающихся подвижников-исихастов и был особенно связан со святителем Киприаном Московским, в свое время подвизавшимся на Афоне. Также он был близок с учеными монахами, переводившими творения византийских исихастов на славянский язык. Видения преподобного Сергия говорят о родственности его глубокого мистического опыта с опытом подвижников-исихастов. При жизни игумена Радонежского в его обители активно переписывали творения прпп. Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита и других. После повечерия каждый брат должен был безмолвно удаляться в свою келью и там прилежно молиться и творить рукоделие; игумен же часто обходил братские кельи и наблюдал, чем заняты иноки, не почитая за чрезмерный труд прийти, посмотреть, поговорить, может быть, совместно воздохнуть ко Господу. О высоте и силе молитвенного подвига в Троице-Сергиевой обители свидетельствует и ее дальнейший необычайный духовный расцвет, который напрямую связан с развитием умного делания. Это мы видим и на примере более поздних русских подвижников: преподобных Нила Сорского, Паисия Величковского, Серафима Саровского, Оптинских старцев. Причем на Руси умное делание развивалось преимущественно в рамках общежительного монашества. Очень важно подчеркнуть: не в отшельничестве, а именно в рамках общежительного монашества, потому что стиль жизни монастырей был таким, что он располагал монахов к умному деланию. Жизнь монастыря организовывалась так, чтобы каждый, помимо трудов на благо братства или сестричества, имел время для личного молитвенного подвига. Так было в русских монастырях, воспринявших духовную эстафету от преподобного Сергия.
Сегодня в наших обителях нужно возрождать молитвенное делание, и прежде всего сами игумены и игумении призваны быть образцом молитвы, ибо именно в ней сила монашества. Главное достояние любого монастыря — это христолюбивое и добродетельное братство во главе с игуменом или игуменией. И наша основная цель — сделать так, чтобы современные обители были училищами подлинного благочестия и святости.
И вот еще о чем хотел бы сказать. Преподобный Сергий устроил Троицкий монастырь в тяжелейшее время. Но ведь не только он устраивал тогда монастыри — много их было на Руси. Совсем недавно, читая исторические тексты, описывающие ту эпоху, особенно XIII век, я был поражен: в каком кошмаре, в какой ненависти тогда жили люди! XIII век, который, как мы знаем, был прежде всего веком татаро-монгольского нашествия, был одновременно апогеем междоусобной борьбы — страшной, кровавой, жестокой, изуверской борьбы между братьями. Князья словно с ума сошли, как с цепи сорвались и были готовы за клочок земли убивать своих родственников, убивать своих православных братьев. Кровью покрылась русская земля. Достаточно прочитать не житийное повествование о московском князе Данииле, а исторические исследования эпохи, чтобы убедиться, что даже самый мирный князь, который никогда не был великим полководцем, который всячески уклонялся от борьбы, и то был вовлечен в кровавую мясорубку. Причем никто не мог понять, на чьей стороне нужно быть — справа, слева, с тем или другим родственником… И вот я задал себе вопрос: XI, XII, XIII века — это 300 лет междоусобицы на православной Руси. А где же была Церковь? Что Церковь делала? Монахи наши что делали? А все они сидели по монастырям и молились. Неужели для них было безразлично пролитие рек братской православной крови? Очевидно, каждый считал: я в монастыре спасаюсь, я молюсь, это мое главное дело, — и не предотвращал междоусобную брань…
В чем подлинное историческое значение преподобного Сергия? Он был первым, кто от молитвенного опыта, а не от боярской мудрости проникся мыслью о необходимости преодолеть ненавистную рознь мира взиранием на Святую Троицу. В его опыте соединилось личное молитвенное измерение с необходимостью этот внутренний опыт перенести на всю территорию страшных междоусобиц. И он вышел на общественное служение, подобно Христу-Спасителю, Который также вышел на общественное служение в 30 лет, и мы знаем, что благодаря огромному молитвенному, духовному потенциалу преподобного Сергия русские князья объединились, и произошла великая победа на Куликовом поле. Когда Дмитрий Донской пришел сюда, в эти стены, к преподобному Сергию и стал просить благословения на бой, преподобный Сергий хорошо знал, что было за войско у Мамая. Оно во много крат превосходило возможности русских. Это было профессиональное, хорошо вооруженное войско, и с человеческой точки зрения нужно было бы сказать: «Князь, куда же ты идешь? Разгромят тебя, да и союзников у тебя нет...» Но что делает Преподобный? Он, во-первых, собирает союзников, он объединяет войска. А почему князья объединяются? Потому что верят старцу, ведь не кого-то из князей он поддерживает по прагматическим соображениям, но говорит от своего духовного опыта, призывая объединиться. И как же мы выиграли на Куликовом поле? Cилой Божией, силой молитвы и в результате мощного объединительного действия, совершенного преподобным Сергием.
Молитва, духовная жизнь в обителях, к которой я вас призываю, не должна быть только вашим достоянием. Вы должны копить внутреннюю силу, чтобы в любой момент эта сила могла послужить Церкви, преодолевая расколы, разделения, ереси, потому что монахи — хранители Православия. И эта сила должна сработать, если понадобится, в любой момент, чтобы объединить наш народ, чтобы преодолеть разномыслия и гражданские конфликты. Если подражать преподобному Сергию, то во всем подражать! Вот главный урок, который нам дает преподобный Сергий: как сила молитвы, сила духовного подвига способна преобразить внешнюю, даже мирскую жизнь. И если следовать его примеру, то наши монастыри действительно будут иметь огромное значение для жизни всего народа, для спасения людей.
А почему мы собрались именно сейчас, а не десять или двадцать лет назад? Думаю, это тоже некий сигнал свыше. Мы должны хорошо подумать о своем призвании, о своем служении, мы не должны выйти из этих стен такими же, какими сюда вошли. Мы должны выйти с новым, обновленным чувством своего призвания, с желанием возродить и укрепить наше монашество, потому что если монашество ослабнет, ослабнет Церковь, ослабнут жизненные силы нашего народа. Мы с вами призываемся к великому деланию, основоположником которого был святой преподобный богоносный отец наш Сергий, игумен Радонежский, чудотворец. Всех вас сердечно приветствую в связи с замечательным событием, участниками которого мы являемся. Спаси Господи.